Отто Коцебу - Путешествия вокруг света

Подобные бродяги подчас поселяются на островах Южного моря, но это редко идет на пользу коренному населению. Обычно они слишком грубы и невежественны для того, чтобы оказать благотворное влияние на островитян, зато передают им свои пороки.

Таитянские лодки в бухте Матаваи

Рисунок художника У. Ходжса. 1773 г.

Конечно, из этого правила бывают исключения. На Таити, например, тогда находилось около двадцати такого рода натурализованных англичан и американцев, из которых отнюдь не все заслуживали порицания.

Приняв на борт лоцмана, мы направились прямо к внешней оконечности мыса Венеры, где развевался таитянский национальный флаг. Этот флаг — красного цвета с белой звездой посередине. Подобно многим другим нововведениям, он обязан своим происхождением миссионерам. Последние не носят громких титулов, но оказывают такое большое влияние на умы, что являются подлинными правителями страны.

Мы благополучно обогнули отмель, находящуюся к западу от бухты Матаваи. На нее в свое время наскочил Уоллис, назвавший ее в честь своего судна мелью Дельфина. Наконец мы оказались в 200 саженях от прибрежного селения Матаваи и на глубине 15 саженей бросили якорь на черный глинистый грунт.

Едва местные жители увидели, что наш шлюп входит в бухту, как на берег высыпало множество любопытных, приветствовавших нас радостными криками. К нам тотчас устремилось большое количество лодок со всевозможной провизией, в особенности с фруктами, а также с другими предметами, предназначенными для меновой торговли. Вскоре корабль был со всех сторон окружен ликующими таитянами. Как только были убраны паруса, я разрешил им подняться на борт, чем они немедленно воспользовались.

С товарами на спине таитяне весело вскарабкались на палубу, которая отныне превратилась в оживленный базар. Изъявлениям радости и шуткам не было конца. Со смехом расхваливались товары, со смехом совершались сделки. Вскоре каждый таитянин выбрал себе русского друга, которому с нежнейшими объятиями объяснил, что желает поменяться с ним именами. При этом выражалась готовность снабдить нового друга всем, что он пожелает. Возможно, что рвение, с которым таитяне заключали эти дружеские союзы, было не совсем бескорыстным: они могли рассчитывать таким путем повыгоднее сбыть свои товары. Однако со стороны эта столь быстро возникшая симпатия выглядела вполне искренней и сердечной. Меньше чем через час все были уже добрыми друзьями и, разделившись на пары, рука об руку прогуливались по палубе. Можно было подумать, что мы находимся здесь уже в течение нескольких лет.

Из всего того, что мы могли предложить таитянам, наибольшую ценность в их глазах, кажется, имела одежда. Всякий, кто выторговывал какой-нибудь предмет туалета, прыгал от радости, подобно сумасшедшему. Среди прибывших к нам таитян не было женщин. И в дальнейшем они посещали нас лишь изредка, причем вели себя весьма благонравно.

Наши новые друзья покинули нас, когда солнце уже клонилось к закату. Они отправились домой, в высшей степени удовлетворенные результатами торга и полученными подарками. После их отъезда мы не обнаружили ни одной пропажи, хотя на судне побывало более ста человек. К этому времени вернулся офицер, посланный мною к миссионеру Уилсону. Последний заверил меня в том, что с радостью поможет нам во всем, в чем мы будем нуждаться, и сдержал свое слово.

На следующее утро при совершенно безоблачном небе восходящее солнце приветствовало нас великолепной иллюминацией, причудливо осветив прекрасную землю. Еще до того, как мы увидели солнечный диск, его лучи заблистали на горных вершинах и постепенно проникли в долины, оживляя многообразную растительность. Наконец царь дня появился над горизонтом во всем своем великолепии, и под его живительными лучами удивительно красивые береговые ландшафты сделались еще более очаровательными.

Среди плодовых деревьев мы разглядели жилища счастливых обитателей этого большого увеселительного сада. Они сооружены из бамбуковых жердей, покрыты большими листьями и окружены маленькими огородами. К нашему вящему удивлению, на берегу стояла мертвая тишина, и даже тогда, когда солнце высоко поднялось над горизонтом, мы не увидели ни одного человека. Пламенная дружба, возникшая только вчера, казалось, уже остыла, ибо о нас совершенно забыли. Наконец вернулась шлюпка, еще на рассвете посланная за провизией, и мы узнали о причине этого удивительного явления. Оказалось, что таитяне праздновали воскресенье и потому не покидали своих жилищ, где, лежа на животе и громко завывая, читали Библию. Островитяне не занимались никакими делами, ибо воскресный день, как они объяснили, должен быть посвящен исключительно молитвам.

По нашему исчислению, в этот день была суббота. Такая разница во времени произошла из-за того, что первые миссионеры прибыли на Таити с запада, через Новую Голландию [Австралию], мы же пришли с востока, обогнув мыс Горн.

Я решил нанести визит Уилсону, чтобы при его содействии получить на берегу место, удобное для астрономических наблюдений. Мы высадились на оконечности мыса, где густая и тенистая пальмовая роща сразу защитила нас от палящих солнечных лучей. Никто не встретил нас на берегу, даже собак не было видно. Стояла гнетущая тишина. Даже птицы, казалось, соблюдали здесь воскресенье, сохраняя молчание. А может быть, они не пели потому, что было слишком жарко. Только маленький ручеек, извивавшийся между цветущими кустами, осмеливался присоединять свое журчание к молитвам таитян. Я медленно побрел по узкой тропинке сначала под сенью пальм, а затем в тени, образованной лимонными, апельсиновыми и банановыми деревьями. При этом я жадно втягивал в себя упоительные благоухания, которых был столь долго лишен во время плавания, а также любовался роскошной природой, уступающей, однако, бразильской. Дело в том, что растительный мир здесь менее разнообразен, да еще отсутствуют колибри и бабочки, которые в изобилии водятся в Бразилии.

Когда я приблизился к жилищам таитянских христиан, до меня донеслись их громкие молитвы. Все двери были затворены, так что даже детям не было разрешено наслаждаться прекрасным утром. Вскоре я увидел маленький привлекательный дом миссионера, построенный на европейский лад. Он стоял на открытой площадке и был окружен огородом, щедро засаженным всевозможными европейскими овощами. Уилсон сердечно приветствовал меня в своем простом, но опрятном жилище и познакомил с женой, которая тоже была родом из Англии, детьми и еще с двумя англичанами — Беннетом и Тайерменом. Последние были членами Лондонского миссионерского общества. Покинув три года назад Англию, они в качестве ревизоров объезжали все миссионерские поселения, основанные этим обществом на островах Южного моря.