Отто Коцебу - Путешествия вокруг света

Одну группу возглавил Рарик, другую — Лагедиак. Оба предводителя протрубили в свои раковинные рожки сигнал к атаке. Войска немного сблизились, но вместо боя начался комический танец. Противники старались превзойти друг друга, изощряясь в закатывании глаз, так что оставался виден только белок, расцарапывали себе лица и устрашающе кривлялись. Женщины тоже не оставались праздными: они затянули военную песню, причем такими визгливыми голосами, что любители гармонии наверняка обратились бы в бегство. Их волосы, обычно столь изящно причесанные, были теперь растрепаны и торчали во все стороны. Эти грозные воительницы тоже страшно кривлялись и были очень похожи на сумасшедших. Только оба предводителя стояли неподвижно. Они трубили в рожки, подбадривая свои войска и призывая их к проявлению еще большей свирепости.

Когда оба войска порядком утомились, звуки рожков смолкли. Несколько храбрейших воинов обеих сторон вышли из рядов и начали приближаться друг к другу, в то время как сами войска оставались на месте.

Герои, жаждущие боя, выбрали себе каждый по противнику и стали вызывать его на поединок, осыпая насмешками и угрозами. Они долго пели и плясали друг перед другом, а время от времени делали движения, словно бросали копья, и тогда противник, в которого они целились, отскакивал в сторону.

Обе армии во главе со своими предводителями распаляли боевой дух героев воинственным пением. Наконец храбрецы стали бросать свои «копья» по-настоящему. Вновь затрубили рожки, и войска с пением и плясками стали медленно сближаться. Застрельщики вернулись в свои ряды, и наконец началось общее сражение, сопровождавшееся страшным криком и шумом.

В воздухе мелькали «копья». Героини через головы мужчин бросали во врагов «камни» своими нежными руками. Вожди, оставаясь все время позади, отдавали распоряжения и изо всех сил трубили в рожки.

Однако до рукопашной дело не дошло: один из воинов Лагедиака нечаянно или намеренно упал, и битва на этом прекратилась. После того как были определены победители, сыграли отбой. Воины обеих армий были настолько измучены, что немедленно повалились на траву. Отдыхая, они перебрасывались веселыми шутками.

В это время к берегу подошла парусная лодка, из которой вынесли седого старца. Он был похож на скелет, обтянутый морщинистой кожей, и к тому же столь слаб, что мог передвигаться на четвереньках. Рарик и Лагедиак пошли старику навстречу, чтобы его приветствовать.

Прибывший оказался моим старым знакомым по имени Лангедиу, вождем острова Ормед. Он рассказал, что не осмелился посетить нас, когда шлюп стоял на якоре возле этого острова, ибо не знал, друзья мы или враги. Но, услышав, что вернулся Тотабу, старик сейчас же собрался в путь, ибо хотел еще раз повидаться со мной перед смертью.

Мы были взаимно рады встрече. Лангедиу подполз ко мне, обнял и заплакал от радости. Потом он много и долго говорил. Упомянув о Каду, старик подтвердил, что тот находится у Ламари на острове Аур.

Признаки глубокой старости Лангедиу бросались в глаза еще во время моего предыдущего пребывания на Радаке. За истекшие восемь лет старец совсем одряхлел. Но, несмотря на свою телесную немощь, заставлявшую его передвигаться только ползком, Лангедиу не утратил своих духовных сил. Он был по-прежнему бодр, находился в хорошем настроении и часто смешил все общество своими шутками.

Вообще, я заметил, что на Радаке старость, как правило, не сопряжена с какими-нибудь особенными страданиями или болезнями. Старики здесь до самой смерти сохраняют ясность мыслей и юношескую бодрость духа. Думаю, что это объясняется прекрасным климатом, отсутствием необходимости заниматься тяжелым физическим трудом и, наконец, тем обстоятельством, что островитяне не едят мяса.

Поскольку Лангедиу выразил желание осмотреть «оа эл-лип», я сейчас же сел в шлюпку, чтобы вернуться на корабль. Старик последовал за мной в своей «оа варро» (военной лодке). Милому старому вождю очень понравился наш фрегат. Он восхищался всем увиденным, а мои подарки сделали его совершенно счастливым.

Однако тут случилось происшествие, очень огорчившее почтенного старца: один из его спутников сумел подружиться с нашим коком и похитил у того кухонный нож, который затем спрятал в каноэ. Когда кок обнаружил пропажу, он сразу заподозрил своего нового друга. Последнего обыскали, но ничего не нашли. Тогда осмотрели каноэ, где нож был скоро обнаружен. Вор сознался в своем преступлении и теперь дрожал от страха. Возможно, он помнил о порке, которой подвергся в подобном случае на «Рюрике» один из его земляков. Однако на сей раз я решил обойтись без наказания, ибо намеревался пробыть здесь весьма недолго. Постаравшись разъяснить преступнику, что воровать нехорошо и что он никогда не должен этого делать, я простил воришку.

Бедный старый Лангедиу был вне себя от гнева. Он ползал в волнении вокруг и выкрикивал: «Кабудери эмо айда-ра!» («Воровать нехорошо!»). Старик бранил преступника и всячески ему угрожал. Он показал последнему все полученные от нас подарки, стремясь объяснить, как мы будем огорчены, если при такой щедрости нас еще будут обворовывать. Потом Лангедиу подвел вора к пушкам, обратил его внимание на большое их число и сказал: «Мани эмих, мани ни, мэ!» («Убить остров, убить кокосовые пальмы и хлебные деревья!»). Вероятно, Каду рассказал старику, какие опустошения могут произвести пушки.

Наконец Лангедиу приказал преступнику убраться в каноэ и не появляться больше на корабле. Вор, не проронивший за все это время ни одного слова, тотчас же выполнил приказ вождя. Однако честный старик уже не мог успокоиться. Он все повторял свое «Кабудери эмо айдара», и пребывание на корабле больше не доставляло бедняге радости. Попросив посетить его на острове Ормед, вождь удалился.

Физиономия вора показалась мне знакомой, и я справился о нем у Лагедиака. Тот рассмеялся и сказал, что наш преступник — родной брат наказанного на «Рюрике». Таким образом, склонность к воровству была у него семейным пороком. Ни один другой островитянин за все время нашего нынешнего пребывания на Отдиа не позволил себе ничего у нас украсть.

После полудня в проливе Лагедиака появилась большая парусная лодка, которая прошла затем в лагуну. Я подумал, что на ней прибыл кто-нибудь из моих аурских знакомых или, может быть, даже сам Каду. Но это оказался веселый Ла-бугар с группы Эрегуб [Эрикуб]. Он видел корабль, когда мы проходили мимо, и прибыл сюда, привлеченный любопытством. Услышав, что я нахожусь на судне, Лабугар немедленно явился на борт. Он неописуемо обрадовался нашей встрече. Однако гость сразу же осведомился о своем друге Тимаро [Шишмарев], с которым поменялся именами, и был очень огорчен, узнав, что его нет среди нас. Лабугар сильно постарел; его волосы совсем поседели. Однако он был так же весел и бодр духом, как восемь лет назад.