Отто Коцебу - Путешествия вокруг света

Дружественный прием внушил нашим гостям такую смелость, что они без малейшей боязни прохаживались по шканцам; казначей принимал живейшее участие во всем, непременно хотел знать назначение каждой вещи, видя такое множество железа, не переставал восклицать: «Мёлль! Мёлль!»

Украшения жителей островов цепи Радак

Рисунок художника Л. Хориса

Он сразу повел себя так, как будто находился в кругу самых коротких своих друзей: когда он хотел получить объяснение чего-либо, а меня тут не было, то подбегал ко мне, схватывал меня и тащил за собою; все свои замечания сообщал он с большой живостью Лабадени; не довольствуясь этим, он, увидев что-либо любопытное, всякий раз выбегал на гакаборт корабля и рассказывал о виденных им чудесах находившимся в лодке трусливым товарищам, которые с открытыми ртами слушали его повествования. Не оставил он без внимания стоявшую на шканцах бочку с водою и спросил о ней; когда я объяснил, что бочка наполнена водою, которую мы все пьем, тогда стал он делать самые смешные прыжки и не замедлил сообщить это важное известие своим товарищам. Конечно, он в рассказ вставлял собственные прибавления, как я заключил по удивлению, изображавшемуся на лицах его слушателей; более всех восхищалась его повествованиями старая, но весьма живая женщина, бывшая, как казалось, из знатного рода: вероятно, она давно не слыхала так много нового, как сегодня.

Прежде чем Лабадени нас оставил, я объявил, что каждый получит железо за кокосовые орехи; мы расстались друзьями, и Лабадени еще раз повторил приглашение посетить его на Торуа. Мы полностью удостоверились, что обитатели островов Кавен и Отдиа составляют один народ: татуировка, одежда и уборка волос были совершенно одинаковы; здесь, однако, господствовала большая роскошь. Ужасные свертки, торчащие в мочках ушей, были отделаны черепахой; циновки, которыми они укрывались, у всех были новые; шея была обвешена множеством украшений; на Отдии я не видел белых перьев, которые здесь очень украшают черные волосы жителей.

Кавен — самый большой остров этой группы; длина его 2¼, а ширина ¾ мили. После полудня наступил крепкий ветер от ONO, а к ночи превратился в шторм, сопровождавшийся частым дождем. Странно, что высота барометра у этой группы была большая, чем у Отдии: там самая большая высота была 30,00 [762 мм], а здесь при плохой погоде ртуть внезапно поднялась до 30,80 [782,3 мм].

Широта якорного места 8°54′21″ с., долгота по хронометрам 170°52 1" в. Склонение компаса 11°30′ О. Долгота середины о. Кавен 170°48′33″ в.

13-го. Я не мог исполнить сегодня своего намерения плыть дальше к О, поскольку сильный ветер дул непрерывно, да и погода была столь пасмурная, что едва виден был горизонт. К вечеру, когда прояснилось, мы предположили на следующий день продолжать наше плавание.

14 февраля погода была ясная, ветер свежий, и в 6 часов утра были мы уже под парусами. Лабадени, который из-за ветра также не мог вчера отплыть, сегодня лавировал в своей лодке вместе с нами к О. Проходя мимо многих островов, мы заметили, что большая их часть покрыта пальмами, которые весьма редки на Отдии. Множество людей ходило по берегу, повсюду вздымались столбы дыма, лодки сновали взад и вперед на веслах, везде была приметная деятельность и живость, в противоположность мертвой тишине, господствующей на Отдии. Когда мы при лавировании достигали середины бассейна, то ясно видели цепь островов, образующих южную часть группы; глубина здесь была 32 сажени, грунт — живые кораллы, в близости островов можно найти мелкий коралловый песок; здесь нет коралловых мелей, которые затрудняли бы плавание, как на Отдии. В полдень мы достигли небольшого, красиво поросшего кокосовыми пальмами острова, называемого жителями Тьян; множество хижин и людей свидетельствовало о значительном населении. Мы приблизились к нему саженей на 200, нашли удобное якорное место, защищенное от О рифом, и бросили якоря, намереваясь провести здесь один день и познакомиться с жителями. Лабадени, следовавший за нами на своей лодке, взошел на корабль и убедительно просил плыть к лежащему далее на восток о. Торуа, ибо хотя и сей остров ему принадлежит, но не является его постоянным местопребыванием. Я обещал непременно отправиться туда завтра, а теперь поплыл с ним к берегу. Он здесь отмелый, и никак нельзя выйти из шлюпки прямо на сушу. Лабадени был до того учтив, что донес меня до берега на себе; это редкое зрелище привлекло множество островитян, которые с удивлением смотрели, как их начальник задыхался, неся на себе белого человека. Поставив меня на берег, он произнес своему народу предлинную речь, из которой я понял только, что он выдавал меня за могущественного «тамона»; после этого он взял меня за руку и повел в глубь острова, где мы вошли в просторную хижину. Вокруг нас собрались все жители, в числе которых были красивые девушки, убранные цветами; с удовольствием я отметил, что цветы достигают здесь назначения, служа частью наряда молодых девушек. И старые, и малые преподносили нам кокосовые орехи. Казначей повел разговор: он рассказал, что видел на «эллип-оа» (большой лодке) и какое бесконечное множество «мёлль, мёлль» там находится. Наконец, он показал подарки, полученные Лабадени, чтобы еще более увеличить удивление своих слушателей. Учтивое и благоразумное поведение здешних островитян делает общение с ними приятным еще также и потому, что они, полагаясь на свою многочисленность, мужественнее отдийцев. Любопытство обнаруживается здесь так же живо, как и там, и я охотно удовлетворил их желание исследовать все в точности, исключая только требования, чтобы я разделся из угождения их страсти к познанию.

Мы предприняли прогулку внутрь острова, который имеет не более 1 мили в длину и ¼ мили в ширину. При столь малой площади он довольно населен: судя по числу больших домов, здесь живет 20 семейств, что почти равняется всему населению группы Отдиа. Возделывание земли достигло здесь высшей степени. Здесь вообще растут только одни полезные деревья: кокосовые, пандановые и хлебные; каждый владелец имеет небольшой лесок, обтянутый вокруг от дерева к дереву шнурком, вероятно, для того, чтобы не прикасаться к чужой собственности. Это в образованных государствах показалось бы только смешным, а здесь достаточно для ограждения собственности каждого. Весь остров имеет вид английского сада, кое-где извиваются тропинки, осеняемые широкими листьями большого хлебного дерева; величественная пальма находится подле стоящего на своих высоких корнях панданового дерева, и всюду получает странник защиту против палящего солнца. Шалаши устроены рассеянно под тенью хлебного дерева; мы не проходили мимо любого из них без того, чтобы хозяйка не пригласила войти и сесть на чистые и красивые циновки и не попотчевала чем-либо прохладительным. Тщетно старались мы здесь, как и на Отдии, отыскать какое-либо сооружение, могущее дать понятие об их вере, но не нашли; однако нельзя вообразить, что народ столь нравственного поведения не имеет никакой религии, не поклоняется невидимому существу.