Генрих Бочаров - Вологда Кириллов Ферапонтово Белозерск

Одна из них относится к середине XVIII столетия. Это довольно обычное для богатых северных городских домов сооружение облицовано живописными изразцами-кафлями с различными жанровыми сценками, обрамленными пышным декоративным узором (илл. 16). Сценки эти сопровождаются пояснительными надписями; например, на изразце, где представлены два человека, из которых один с трудом передвигается, опираясь на клюку, а другой его понукает, приведены слова: «Ленивого подгоняю». На другом изразце, где изображен охотник с собакой, надпись гласит: «Охота моя всегда со мною». На угловых кафлях можно увидеть бегущего оленя и слова: «Бегу до дому своего». Изразцы подобного типа с зеленым рисунком по белому полю или построенные на сочетании зеленых, желтых и синих цветов выпускались в большом разнообразии. Во всяком случае, в облицовке одной печи изразцы с одинаковым сюжетом встречаются редко.

Такие печи можно рассматривать часами, все время открывая для себя новые и новые изразцы с наивными сценками и забавными надписями. В домах такие печи играли роль книжек с картинками, ими любовались в долгие зимние вечера, по ним учились читать и даже гадали. Другая печь (вторая половина XVIII в.), находящаяся в соседнем помещении, так же как и первая, представляет не менее внушительное архитектурное сооружение, покоящееся на мощных коротышках-ногах. Облицовка ее, в отличие от предыдущей, более однообразна. Большинство кафлей имеет традиционный для народного искусства сюжет — «букет в вазоне».

Совсем к иному типу относится печь, украшающая другой интерьер архиерейских палат, куда она была перенесена из церкви Спаса Преображения «на Болоте» разобранной в 1930-е годы. Печь эта относится к середине XVIII века. Она облицована зелено-желто-белыми изразцами, в совокупности образующими крупный рисунок из трех поясов. В нижнем помещены кафли, составляющие орнамент так называемых барочных часов, в средней части они образуют круги, а в верхней — дают рисунок более сложный. «Узорочье» этой печи имеет более монументальный характер.

В некогда пышных покоях палат Иосифа Золотого размещаются теперь экспонаты Вологодского музея. Среди них выделяется большая коллекция произведений древнерусского искусства. Наиболее примечательным памятником является икона «Зырянская Троица» XIV–XV веков (илл. 18). Она выдержана в сумрачном, аскетически скупом колорите, где преобладают красно-коричневые тона. В центре ее изображена весьма обычная по своей иконографической схеме «Троица». Поля же испещрены надписями зырянского алфавита, составителем которого, согласно легенде, является Стефан Пермский — духовный просветитель зырян. Икона «Зырянская Троица» — один из наиболее ранних памятников вологодской школы живописи.

О поздних реминисценциях иконописи Новгорода в Вологде свидетельствует небольшая икона «Флор и Лавр» второй половины XVI века. Композиция ее традиционна и фактически повторяет новгородские образцы. В центре изображен архангел Михаил, по сторонам на примитивно, но выразительно трактованных горках — святые Флор и Лавр, покровители скота, внизу — кони. Икона довольно груба по письму. Автора не интересует цветовая разработка сюжета. Все внимание он сосредоточивает на силуэте: и святые, и кони, и горки обводятся весьма жесткой контурной линией. Графика торжествует над цветом. Этот памятник может служить примером живописи так называемых северных писем. Взяв за основу новгородскую икону, северный мастер сознательно приспособил ее к местным вкусам. Он «усилил» графику своего произведения и во многом приблизил его к изделиям народного творчества с их яркой образностью и подчеркнутой выразительностью линий.

Своеобразным отзвуком новгородского искусства является также весьма обычная по композиции, но не лишенная величественности икона «Параскева Пятница» XV–XVI веков.

Превосходное «Успение богоматери» рубежа XIV–XV веков дает представление об иконописи вологодской школы, одним из признаков которой является, в частности, синий фон, сохранившийся здесь весьма фрагментарно. Фигуры апостолов, расположенные слева и справа от гроба Марии и стоящего в центре Христа, связаны между собой легкими наклонами голов, как бы вносящими элементы движения в изображаемую сцену. Необычайно интересно трактованы здания с бело-голубыми «клетчатыми» крышами. С великолепным художественным чутьем разработаны цвета одежд — охристо-оранжевые, зеленые, черные, киноварные. Особенно хороши два святителя в крестчатых ризах, лица которых поражают своей значительностью, глубиной переживаний и выражением скорби. Все говорит о замечательном умении мастера передать чувство большой человеческой печали.

19. Схематический план Верхнего посада

1 — памятник 800-летия Вологды; 2 — церковь Николы Золотые кресты; 3 — надвратная церковь Алексия Успенского Горнего монастыря; 4 — собор Успенского Горнего монастыря; 5 — церковь Константина и Елены; 6 — церковь Ильи в Каменье; 7 — церковь Варлаама Хутынского; 8 — дом Засецких; 9 — дом Волкова; 10-Владимирская (теплая) церковь; 11 — колокольня Владимирской церкви; 12 — Владимирская (холодная) церковь; 13 — дом Дмитревских

С вологодской школой XV века можно связать иконы с изображением житийного Николы «на красном фоне», уже упоминавшуюся «Параскеву Пятницу» и «Николу с житием» из села Турундаева.

Особенно интересен Никола, подкупающий своими веселыми красками и удивительной свежестью непосредственного впечатления. Сюда же можно отнести и превосходную икону «Знамение» XV века из Глушицко-Сосновского монастыря. Колорит ее (красно-золотой фон и темно-вишневый мафорий богоматери) еще во многом сохраняет новгородские черты. Но прежняя звонкость красок уже исчезла, уступив свое место более сумрачным сочетаниям.

Все эти памятники наглядно показывают, насколько сильной переработке подвергались новгородские образцы. Их композиции легко обозримы; святые получают фронтальнонеподвижные позы, лишние детали отбрасываются, упрощаются пейзаж, горки, архитектура. Все подвергается сильнейшему уплощению, по сравнению с которым изображения на новгородских иконах кажутся объемными. Одним из главных средств художественной выразительности становится линия. Линейно-плоскостная трактовка, так же как и во многих произведениях мелкой пластики Севера, торжествует. На смену сияющей новгородской палитре приходят более плотные, тяжелые и сумрачные краски.

Однако при всех изменениях, при всей примитивизации образцов, при всей утрате звонкости новгородских красок местные художники умели достигать большой выразительности, наделяя образы своих святых сильными, индивидуально выраженными чертами.