Мишель Пессель - Затерянный мир Кинтана-Роо

Быстро спустилась ночь. Откуда-то из темноты доносились звуки радиолы. Я повесил свой гамак между мачтами шхуны, и для меня наступил наконец долгожданный отдых. Теперь я оказался в новом мире, далеком от джунглей, в мире покоя, где мерно плещется вода и тихо покачивается шхуна. Как я был далек в ту ночь от цивилизации на этом маленьком и таком уединенном островке.

Из задумчивости меня вывели звуки гитары. Матросы пели ранчеро. Это была первая из тех особенных мексиканских песен, какие мне тут довелось услышать, простых песен о любви и труде, всегда с очень грустным напевом. Мексика вообще страна грусти, а Юкатан можно назвать землей грусти о прошлом — о прошлом испанцев и о прошлом древних майя.

Я проснулся в полночь, кругом было темно. Луну закрывали быстро бегущие по небу облака. Дул сильный ветер. Видимо, он был очень кстати, и шхуна готовилась к отплытию. Повсюду суетились матросы, закрепляли разные снасти, ставили паруса, убирали кранцы.

Нет ничего таинственнее ночного отплытия. Шхуна бесшумно отчалила от скрипучей деревянной пристани и вышла из-под защиты острова в открытое море. Пассатный ветер тут же наполнил паруса, началась сильная качка. Мотор застучал сильнее. Рулевой взял нужный курс, и шхуна понеслась навстречу яростным волнам, уходя все дальше и дальше в ночь.

Временами на судно обрушивалась особенно большая волна. Ее брызги захлестывали какую-нибудь из двух свиней, находившихся среди прочего груза на палубе. На минуту поднимался визг, потом все стихало. Изредка вспыхивающая в темноте спичка напоминала нам, что у руля есть человек. Кругом на палубе спали свободные от вахты матросы — кто на куске парусины, кто подложив под голову старую шину вместо подушки. На каком-нибудь пиратском судне я, вероятно, увидел бы такие же лица, как у команды «Марии Фиделии» с ее капитаном-ливанцем, бородатым боцманом и двумя помощниками капитана, в чьих жилах текло немало индейской крови.

Начинался рассвет. Первые лучи солнца озарили высокие облака на востоке. Сначала они были золотистыми, потом стали алыми, и наконец все небо расцветилось огненными полосами. В тропиках восходы и закаты всегда поразительны, они намного красочнее, чем в странах умеренного климата.

После восхода солнца капитан сменил курс. Всю ночь мы плыли на юг, а теперь вдруг повернули к побережью. С попутным ветром и включенным двигателем шхуна шла на хорошей скорости, оставляя за кормой пенистый след. Капитан собирался теперь плыть вдоль самого берега в тихой зоне под защитой рифа, идущего параллельно побережью Кинтана-Роо. Напротив Косумеля мы должны были снова повернуть в сторону открытого моря и через узкий пролив подойти к острову.

Впереди наконец показался коралловый риф, о который с шумом разбивались волны. Риф тянулся прямой полосой вдоль берега, примерно на расстоянии мили от него. Капитан пристально вглядывался в этот пенистый барьер, отыскивая в нем невидимый проход. Шхуна медленно приближалась к ревущей воде. Уже можно было разглядеть зубцы рифа. В этой сплошной коралловой стене лишь в нескольких местах существовали узкие проходы. Миновав благополучно риф, мы сразу же оказались в спокойных водах, и шхуна снова взяла курс на юг.

Такой маневр спасал нас от ужасной качки в Юкатанском проливе, известном своими штормами, бушующими здесь всякий раз при сильных пассатных ветрах или норде (северном ветре). Быстрые течения в проливе делают его еще более бурным.

Шесть часов плыли мы вдоль Кинтана-Роо. За это время я мог как следует рассмотреть побережье, о котором так много слышал. Все шло отлично, мои страхи были просто смешны. Теперь путешествие в Белиз представлялось мне всего лишь пикником. Я нисколько не сомневался, что и на Москитовом берегу тоже все будет в порядке.

Побережье Кинтана-Роо, как и остальной Юкатан, было совершенно плоским. Великолепные полумесяцы пляжей сменялись скалами из серовато-белых известняков. Вплотную к песчаным берегам подступали джунгли — высокие саподильи, веерные пальмы, сейбы с их величественными стволами, бальсовые деревья, похожие на финиковые пальмы, и повсюду буйный подлесок., Миля за милей тянулась эта зеленая стена, и только в двух местах берег менял свой облик. На песчаных пляжах появлялись рощи кокосовых пальм, а среди них виднелись маленькие хижины с крышами из пальмовых листьев. Настоящая сказка, греза тропических островов. Это были кокали [16] По-испански кокоталь. Кокаль — местное название. — плантации кокосовой пальмы. Их владельцы переселились сюда совсем недавно с острова Косумель. В одном месте мы заметили деревянную пристань, горстку хижин вокруг — нее и небольшой маяк неподалеку. Это оказался Пуэрто-Морелос, где заканчивалась узкоколейка из Леона-Викарьо. До постройки дороги к Пуэрто-Хуаресу он был главным портом всего района.

К югу от Пуэрто-Морелоса берег был совсем пустынный, — только кое-где я заметил небольшие кокали. Бесконечно тянулись таинственные джунгли с их чиклеро, малярией и, как я воображал, со змеями и ягуарами.

Шхуна неторопливо продвигалась к югу. Вдруг у самого берега я увидел маленький храм древних майя. Он так хорошо сохранился, что я сначала просто не поверил своим глазам. Это прямоугольное сооружение с широким, слегка суженным кверху дверным проемом было возведено на скалистом уступе так близко от моря, что джунгли не могли завладеть им. У меня захватило дух при виде этого храма, стоящего на берегу, как страж, как свидетель давно исчезнувшей цивилизации. Вскоре мы увидели еще более величественные развалины, подымавшиеся над джунглями, — огромную пирамиду с разрушенным храмом на вершине. Зрелище было поразительным. Очевидно, такое же сильное впечатление оно произвело и на испанцев, появившихся у берегов Юкатана почти четыреста пятьдесят лет назад. Наш капитан сказал, что развалины называются Памуль. Для проверки я вынул карту доктора Альберто Руса, нашел там это место и по его положению отыскал первые развалины. Против них стояло название Шкарет. Я не сомневался, что до меня там побывало не больше десятка иностранцев.

Могу себе представить чувства испанцев, когда они в первый раз увидели с моря такие внушительные сооружения. По письменным свидетельствам, первым к побережью Кинтана-Роо подошел Хуан Грихальва с четырьмя кораблями. Это произошло в 1518 году. В те времена города Тулум, Памуль и Шкарет были еще населены. По всей вероятности, в тех местах существовали и другие поселения, о которых мы теперь не знаем. Священник экспедиции Грихальвы писал в своих воспоминаниях: «Мы увидели три больших города, отстоящих друг от друга на две мили. В них было много каменных домов, и один город, вероятно, Тулум, хотя точно сказать нельзя, показался нам не меньше Севильи. Там поднимались очень высокие башни, а на берегу толпилось множество индейцев, которые размахивали флагами». Все это так напугало испанцев, что они сразу повернули от берега и поплыли в другую сторону, огибая полуостров Юкатан.