Мишель Пессель - Затерянный мир Кинтана-Роо

Я направился к полуразрушенному дому, где меня встретил молодой парень. Нетрудно было догадаться, что это сторож кокаля. Он отказался дать или продать мне какую бы то ни было еду и не сразу показал, где можно взять ведро, чтобы напиться из большой кадки с дождевой водой, стекавшей с крыши бунгало. Спать он мне разрешил в одном из разбитых сараев.

Я слишком устал, чтобы пререкаться с ним, и пошел вешать свой гамак. Взяв в сарае немного сушеной копры, я стал есть эту жирную, мерзкую, заплесневелую массу. Скоро меня начало тошнить, и тогда я опять отправился в бунгало, чтобы раздобыть еды, у меня ведь целый день крошки не было во рту. Парень снова ничего мне не дал, и тут первый раз в жизни мне искренно захотелось совершить убийство. Наш громкий разговор привлек внимание индейцев, живших рядом с бунгало, и, когда я, ничего не добившись, ушел, они позвали меня в свою хижину и тут же накормили тортильями и бобами. Эти индейцы, нанятые для расчистки кокаля, оказались очень хорошими людьми. Вместе со мной они с большим удовольствием ругали энкаргадо (управляющего).

Кокаль Эль-Уберо в действительности был гораздо больше, чем я подумал вначале. Раньше тут по берегу шла проезжая дорога до Рио-Индио, смытая во время урагана. Все-таки по этим местам продвигаться будет легче, а в Рио-Индио я рассчитывал найти судно, идущее до Шкалака. Один из рабочих соглашался проводить меня на следующий день до самого Рио-Индио. Это был очень великодушный поступок, так как индеец терял на кокале плату за целый рабочий день. В ту ночь я крепко спал и видел сны о сладостной мести сторожу кокаля. Впоследствии я простил ему — работа у него была нелегкая и жить он вынужден был в одиночестве на безлюдном берегу. В таком месте лишняя осторожность с пришельцем никогда не помешает.

Столько раз принимал я невинных людей за бандитов! А теперь пришла моя очередь вызывать подозрения. Кто мне поверит, если я расскажу, что прошел пешком все побережье? И действительно, вскоре меня приняли за убийцу, а немного позже первые же встреченные мною так называемые цивилизованные люди заподозрили во мне преступника и посадили в тюрьму.

К концу следующего дня я пришел со своим проводником в Рио-Индио. Там жил человек, о котором я много слышал, — Хоакин Агиляр, известный пионер Юкатана. Одно время он был крупным лесопромышленником и очень влиятельным человеком. За свою полную приключений жизнь он сколотил не одно состояние, но последнее его предприятие — Рио-Индио — из-за ураганов оказалось неудачным. В Рио-Индио у него был кокаль, теперь полностью уничтоженный. Владел он также концессией в джунглях на тысячи акров земли, где разводил крупный рогатый скот, если можно назвать это разведением, когда животные свободно бродят по джунглям и болотистой саванне, кишащей змеями. Скот тут никто не считает, и покой его нарушают лишь при заходе какого-нибудь судна, когда требуется отправить дюжину голов в Четумаль или на Косумель.

Сейчас скот был в жалком состоянии. Стада бродили по берегу моря, спасаясь от комаров, которых в джунглях было такое несметное множество, что бедные животные предпочитали умирать от голода на пустых пляжах, чем пастись в глубине леса. На берегу валялись, разлагаясь на солнце, две зловонные бычьи туши. Их осаждали сотни аур, этих отвратительных мексиканских стервятников.

Здесь, в Рио-Индио, кончалось мое сухопутное путешествие. Я заранее радовался, узнав, что сын сеньора Агиляра, только что прибывший из Шкалака, отправится обратно через несколько дней и сможет взять меня с собой. Наконец-то я был в безопасности, на пороге цивилизованного мира. Все мои страхи теперь рассеялись, и я с гордостью оглядывался на пройденный путь в двести пятьдесят миль через джунгли и дикое побережье. Каким далеким казался теперь Пуа и сколько удивительных людей встретилось мне с того дня, когда я с Мигелем из Ака впервые тронулся в путь.

Радость моя была несколько преждевременной, так как на следующий день поднялся сильный восточный ветер и помешал отплытию. Волны подымались все выше и выше, начинался шторм. В такую погоду невозможно пройти рифы у Шкалака. Пять дней мне пришлось ждать в Рио-Индио. Сгорая от нетерпения, я то и дело бегал смотреть на изогнутые и перекрученные листья пальм — этот природный флюгер, по которому можно отлично определить силу ветра. Я был как Улисс, задержанный встречными ветрами. Еще целых пять дней предстояло мне питаться тортильями и черепашьими яйцами. Первые три дня я почти непрерывно спал в своем гамаке — сказывалась вся усталость и напряжение прошедшего месяца.

На четвертый день я наконец проснулся и нашел в себе достаточно силы, чтобы осаждать сеньора Агиляра вопросами, есть ли в джунглях вокруг Рио-Индио древние развалины. Сеньор Агиляр ответил сначала отрицательно, но потом, убедившись, что я не государственный служащий и его собственности не грозит конфискация, в случае если такие развалины будут обнаружены на территории концессии, сказал, что развалины ему встречались. Кроме сеньора Агиляра и его сына, никто их никогда не видел.

С таким же волнением, как и при первых открытиях, я отправился в джунгли с Агиляром-младшим. Развалины были очень далеко, за болотами и саванной. По дороге я вдруг впервые подумал, что чувствую себя теперь в джунглях совсем как дома. Я уверенно размахивал мачете, прокладывая путь сквозь путаницу лиан.

На пути к развалинам мы увидели оленя. Агиляр выстрелил в него, но, к сожалению, только ранил животное. Потом нам долго пришлось преследовать его, однако, когда олень направился через болота, мы потеряли его след.

Среди развалин оказалось пять невысоких платформ, расположенных почти по кругу. На каждую платформу вела широкая лесенка из пяти-шести ступенек. Я сразу обратил внимание, что камни по бокам платформы были иного размера и лучше обработаны, чем на всех храмах, попадавшихся мне до сих пор. Узкие каменные глыбы длиной в два фута были очень хорошо подогнаны друг к другу и почти не скреплены. В центре самой крупной платформы я нашел поваленную колонну, скрытую под лианами, листьями и плесенью. Чтобы как следует рассмотреть колонну, я принялся расчищать платформу от растительности и через пять минут, к собственному восторгу и удивлению Агиляра, нашел фигурку из камня. Когда я очистил ее от земли, оказалось, что это точно такая же изящная каменная «свинья», какую я видел в Пуа. Агиляр тоже стал расчищать со мной платформу и вскоре нашел обломок камня — явно часть какой-то скульптуры. Через несколько минут мне попался еще один кусок камня, похожий на первый. Когда обе половины сложили, получилась голова дракона с открытой пастью и высунутым языком. Больше ничего найти не удалось, и я принялся за поиски черепков. Мы подобрали очень много разрозненных кусков ваз, по которым впоследствии в Мексике удалось определить, что эти развалины были древнее всех других, открытых мной на побережье.