Юрген Берндт - Лики Японии

Когда Токио с большим энтузиазмом и с не меньшими финансовыми затратами готовился в 1964 году к XVIII летним Олимпийским играм, вновь возникла проблема наименования страны. Японский олимпийский комитет высказался за «Ниппон».

С тех пор на тренировочных костюмах спортсменов японских национальных команд значится именно это название, изображенное латинскими буквами. Если кто-либо из них одерживает победу, по флагштоку поднимается белый флаг с кроваво-красным солнечным диском. Это, согласно предписанию 1870 года, прямоугольник в соотношении десять к семи, в середине которого размещен круг диаметром три пятых ширины флага При поднятии флага звучит гимн, начинающийся словами «Кими га йо», что примерно означает «Да продлится ваше господство», под словом «ваше», естественно, подразумевается император.

Некий Франц Эккерт (родился в 1852 году в Силезии), будучи с 1879 по 1898 год дирижером оркестра японских военно-морских сил, отобрал эту песню из множества других представленных ему японских мелодий и в 1880 году аранжировал ее и переложил для европейских музыкальных инструментов. Однако только в 1955 году в Ниппоне (или Нихоне), то есть в Японии, и затем во всем мире вновь стали привыкать к тому, что «Кими га йо» — национальный гимн, а знамя с изображением солнца — национальный флаг. Но ни в новой конституции, ни в каком-либо другом принятом парламентом законе это не закреплено. В начале семидесятых годов тогдашний премьер-министр пытался положить конец этому «беззаконию», но так и не довел дело до конца. Поэтому, если, например, какой-нибудь авторитетный университет (правда, частный) в Киото, бывшей японской столице, не позволяет на своей территории поднимать флаг и исполнять гимн даже во время официальных церемоний, он не нарушает законов, и прокурор здесь совершенно бессилен.

Кое-кто может возразить, что существует обычное право. Ведь знамя с солнечным диском уже в 1860 году, во время первого путешествия официальной японской делегации в США, было закреплено на борту американского фрегата «Паухэттен» и признано символом Японии, ибо если на носу фрегата развевалось звездное знамя, то на корме — знамя с солнцем. Кое-кто мог бы также заметить, что упомянутая песня еще в 1888 году была объявлена национальным гимном. Это так, однако правовой основы для действующего в настоящее время закона, как говорится, нет. Что же касается поднятия флага с солнечным диском, то оно после войны на несколько лет было запрещено. Запрет был снят только 14 сентября 1948 года. Но даже по истечении тридцати лет многим японцам флаг и гимн, как выяснилось, не пришлись по душе. В самом деле, как иначе истолковать некоторые сообщения в предназначенных для заграницы японских публикациях 1979 года? Там говорилось, что по данным широкого опроса «Японского общества содействия воспитанию» во второй половине 1978 года почти одна треть всех учителей высказалась за пение «Кими га йо» в качестве национального гимна в школах, одна треть отклонила его вообще, а еще одна треть не имела по этому вопросу твердого мнения. За поднятие в школах знамени с солнечным диском высказались приблизительно 19 процентов учителей.

Таким образом, страна не только не знает как она называется, но и не имеет, по сути дела, ни своего национального флага, ни национального гимна. На первый взгляд это кажется чистой формальностью, однако за этим, быть может, кроется нечто большее. Хотя бы то, что японцы на многое смотрят не так, как мы.

В 1966 году в Японии был учрежден государственный праздник — 11 февраля. Собственно, не учрежден новый, а возобновлен старый праздник. Прежнее название «Кигэн-сэцу» заменили более современным «Кэнкоку кинэн-но хи», однако оба названия означают одно и то же, а именно «День основания империи», ибо якобы 11 февраля 660 года до н. э. первый японский император Дзимму взошел на трон, став тем самым родоначальником царствующей до настоящего времени династии. Статья 1 обнародованной в 1889 году (11 февраля) японской конституции гласит: «Империей Великая Япония правит и осуществляет власть император, ведущий свое происхождение от непрерывно господствующей со времен основания империи династии».

Что же представлял собой император Дзимму? Согласно упомянутой книге «Записки древних дел» 712 года, он должен был приходиться правнуком Ниниги, а тот, в свою очередь, — внуком богини солнца Аматэрасу. После споров и ссор между богами из небесной обители он был отправлен на острова в Тихом океане, точнее, на Кюсю, самый южный из четырех основных Японских островов. Отсюда правнук его Дзимму, то есть прапраправнук богини солнца, начал свое продвижение на север и 11 февраля 660 года до н. э. основал в Ямато Японскую империю.

Однако откуда, собственно, появилась прародительница первого японского императора богиня солнца Аматэрасу — «Великая сияющая, освещающая небо богиня», которой до настоящего времени оказывают величайшее почитание и культ которой отправляют в святилище Исэ, расположенном в живописной местности на берегу маленькой речки Исудзу, все еще славящейся своей хрустально чистой водой? Ее чтут как родоначальницу японской правящей династии и высочайшее божество синтоизма — древнейшей религии Японии. Таким образом, мы снова возвращаемся к божественной чете — Идзанаги и Идзанами или по меньшей мере к Идзанаги, ибо богиня солнца Аматэрасу была… Но отвлечемся ненадолго, так как миф, приведенный в «Записках древних дел», настолько хорош, что его хочется вкратце пересказать.

Итак, Идзанаги и Идзанами спустились с небес на образовавшийся из водных капель остров. Здесь они возвели небесный столб и свадебный дворец.

«После этого Идзанаги спросил свою спутницу Идзанами: „Как устроено твое тело?“

Она ответила: „Мое тело устроено так, как оно устроено. Но в одном месте будто чего-то не хватает“.

Тогда он сказал: „Мое тело также устроено так, как оно устроено. Но в одном месте что-то выступает. Возможно, оно подойдет туда, где тебе чего-то не хватает. Давай попробуем! Таким образом мы могли бы вдохнуть жизнь в один остров за другим. Что ты об этом думаешь?“

И она ответила:

„Это было бы прекрасно“.

Он сказал:

„Тогда обойди небесный столб справа, а я обойду его слева. Там, где мы встретимся, мы соединимся“.

Так они и сделали. Тогда Идзанами сказала:

„Как ты великолепен, удивительный мужчина!“

Он ответил:

„Как ты прекрасна, чудесная девушка!“

Однако он тут же добавил:

„Нехорошо, что женщина заговорила первой“».

Тем не менее они соединились; однако то, что она производила на свет, нельзя было назвать иначе как ублюдками.

Они пробовали еще раз, но снова ее ребенок — как и первый остров — был уродцем.