Владимир Иванов - Ростов Великий, Углич

2. Крест дьяка Бородатого. 1458

Интересным произведением пластического искусства середины XV века является надгробие-крест над могилой сына дьяка Стефана Бородатого Ильи (илл. 2, 3). Очень подробная летопись в основании креста указывает дату 6967 (то есть 1458 год), сообщает имена лиц, при которых происходило погребение, — ростовский князь Владимир Андреевич и архиепископ Ростовский Феодосий, указано имя погребенного и место — у церкви Воскресения.

В центральном перекрестьи надгробия расположена главная композиция — распятие с предстоящими: богоматерью, Марией Магдалиной, Иоанном Богословом и апостолом, — с большим мастерством вписанная в пространство. Голова Христа, склоненная на плечо, непропорционально тонкие руки, подчеркнуто суженные пропорции тела создают настроение печали, но печали элегической, без драматизма, без аффектации. Этому впечатлению способствуют и мягкие, певучие линии всего рельефа. Очень тактично даны традиционные фигуры предстоящих: их слегка склоненные фигуры выражают скорбь, подчеркнутую и жестом рук. Воины более статичны, но и их движение, как и движение верхних фигур, направлено к центральной композиции. В нижних перекрестиях изображены пророк Илья и архидьякон Стефан, соименные похороненному Илье и его отцу Стефану. По сюжету они непосредственно к распятию не относятся и потому, фронтально повернутые к зрителю, композиционно более самостоятельны. Верхнее перекрестье занято изображением херувимов и ангелов перед престолом.

3. Пророк Илья. Фрагмент креста дьяка Бородатого

Вся композиция в целом симметрична и уравновешена; мастер представляет мир гармоничным и со спокойствием передает красоту глубоких душевных переживаний человека. Здесь чувствуются отзвуки замечательного искусства Андрея Рублева, прошедшего через целое столетие.

Менее всего отражена история Ростова в памятниках культуры XV века. В это время феодальная раздробленность, по-видимому, достигла своей кульминации, в 1474 году Ростовское княжество перестало существовать. Летописцы, следя за бурным развитием событий в Москве, Твери. Новгороде, проходят мимо богатого, но стоящего в стороне от основных путей истории Ростова.

Однако город продолжал жить как крупный идеологический и экономический центр края.

„Город и крепость Ростов — местопребывание архиепископа — считается в числе знаменитых и более древних княжеств России после Новгорода Великого", — писал немецкий посол Сигизмунд Герберштейн, посетивший Москву в 1517 и 1526 годах.

Источники XVI века неоднократно называют каменных дел мастеров „ростовцами“. Известны Прохор Ростовский, построивший в 1497 году церковь Успения в Кириллово- Белозерском монастыре, а также Пахомий Горяйнов, сын „ростовцев“, строивший в Спасо-Каменском монастыре на Кубенском озере в 1543 году. Третьяк Борисов, сын „ростовца“, вместе с Горяином Григорьевым, царевым мастером, рядился строить церковь Успения в Белоозере в 1552–1553 годах, а Григорий Борисов, „мастер, церковный каменный здатель“, работал в 1524 году в Борисоглебском, а затем — в Калязином монастыре.

Во второй половине XVI века в Ростове вновь начинается большое каменное строительство, как следствие происходивших экономических и социальных изменений; в частности, был открыт северный путь на запад и основан порт на Белом море — Архангельск. Предприимчивые ростовские купцы и ремесленники быстро включились в товарооборот, выступив посредниками с производителями обширных центральных и северных территорий Московского государства. Другим не менее важным событием для Ростова было включение его в опричнину, изгнание из родовых вотчин потомков удельных князей и передача их земель дворянам.

И наконец, сильно возросла экономическая мощь церкви, сосредоточившей в своих руках громадные земельные владения.

4. Архангел Михаил. Икона. XIV в.

Ростовский архиепископ в 1589 году получил высший чин митрополита.

Крупнейшим сооружением Ростова XVI века был Успенский городской собор. Это здание, построенное на месте более древнего собора, на долгое время стало архитектурным центром города. Близ собора располагался двор архиепископов, на котором находилось немало каменных зданий.

Архитектура церкви Исидора и Богоявленского собора Авраамиевского монастыря, ктитором которых был Иван Грозный, оказала решающее влияние на последующее развитие зодчества Ростова и Ярославля.

Крепостные укрепления города, которым в те времена придавалось большое значение, были слабы — немец- опричник Генрих Штаден назвал город незащищенным.

Малочисленны свидетельства о жизни города и культуре того времени. Летопись о ростовских архиереях рисует скупыми штрихами архиепископа Никандра, любимца Ивана Васильевича Грозного, весело проводившего время в загородном дворце и скончавшегося „среди пиршества с друзьями своими“ потому, что „был в пьянство погружен“.

Как отзвук идеологической борьбы проходит имя Давида, обвиненного в ереси и отправленного в монастырь „под начал, дондеже в чувство приидет“.

Ростовцу Георгию Скрипице, „нищему вдовцу попу града Ростова“, принадлежит яркий литературный памятник — послание Собору 1503 года, в котором он остроумно полемизирует с князьями церкви, показывая их ханжество, мздоимство и другие пороки.

Считают, что Тверская летопись, составленная в 1534 году, принадлежит ростовцу. В ней особенно любовно переписана более ранняя редакция былины об Алеше Поповиче, ростовском богатыре. Славя своего земляка, автор укоряет князей, по вине которых погиб „храбра “ Алеша.

5. Кремль. Вид с северо-запада

Среди немногочисленных сохранившихся памятников искусства XVI века, хранящихся ныне в Ростовском музее, привлекает внимание несколько произведений живописи и сюжетного шитья на покровах. Икона ростовских святителей радует непосредственностью изображения благородных старцев, фронтально вытянувшихся в ряд перед зрителем. Они не лишены изящества своими вытянутыми фигурами и маленькими головками. Симметрия поз, симметрия тональности одежд еще более подчеркивают представительность святителей.

Эта и другие иконы (илл. 4), так же, как и шитые шелком изображения старцев на покровах, могли быть выполнены и местными мастерами, однако, они не имеют уже каких-либо отличительных черт ростовской школы, как произведения XIII–XIV веков; это уже полностью победившая московская школа искусства.