Михаил Певцов - Путешествия по Китаю и Монголии. Путешествие в Кашгарию и Куньлунь

Вместе с рабством уцелели еще в Кашгарии и высшие сословия, игравшие в старину важную роль. К ним принадлежат: хакимы, сеиды и ходжи.

Хакимы, переименованные ныне китайцами в шанье (дворяне), суть потомки прежних туземных правителей. Они владеют родовыми землями, обрабатываемыми преимущественно их собственными рабами. Несмотря на официальное переименование, эти дворяне продолжают титуловать себя хакимами. Так именует их и народ, присвоивший им еще другое название — гучжа. Хакимы живут в городах и селениях, занимаются почти исключительно земледелием, а торговлей пренебрегают. Они происходят от шести именитых колен, к которым принадлежали туземные правители и высшие сановники страны, считаются благородными и пользуются некоторым почетом.

Сеиды признаются потомками Магомета. Предки их — пришельцы из Аравии, проповедовавшие в Кашгарии ислам, были чистокровные арабы. Они вступили в браки с туземными женщинами и оставили после себя смешанное потомство, продолжавшее метизацию. Поэтому нынешние сеиды окончательно утратили все черты арабского типа, говорят исключительно на туземном наречии и ничем, даже цветом кожи, не отличаются от туземцев. Как потомки пророка они пользуются в народе уважением. Большая часть сеидов — лица духовные, а остальные занимаются земледелием. Сеиды проживают преимущественно в селениях.

Ходжи — потомки святых, живут почти исключительно в селениях и большую часть времени проводят в молитве и паломничестве по мазарам. Они владеют землями, но сами не обрабатывают их, а сдают в аренду. Этот класс пользуется еще большим уважением в народе, чем сеиды. Благочестивые туземцы, приступая к какому-нибудь важному делу, — например к постройке дома, к торговой операции, выполнению подряда, или отправляясь в далекий путь, — приходят к ходжам за благословением и приносят им деньги, платье или съестные припасы. Почти все ходжи — лица духовные, а светских между ними очень мало.

Духовенство в Кашгарии весьма многочисленно: в каждом, даже незначительном селении есть несколько мулл, имеющих свои приходы (малля). Один из них, носящий звание ахуна, считается старшим, и ему подчиняются остальные муллы. Ахуны, в свою очередь, подчиняются хукум-казы — высшему духовному лицу в округе. Главою же магометанского духовенства в Кашгарии считается яркендский ху-кум-казы, носящий титул аляма и имеющий двух помощников. Сельские муллы пользуются земельными участками, которые обрабатывают сами или сдают в аренду, а также доходами за требы. Эти последние, впрочем, по причине неудовлетворительного экономического состояния населения и отчасти непритязательности самих мулл, очень незначительны.

Народное образование, отправление правосудия и общественная благотворительность лежат почти всецело на духовенстве, представляющем поэтому весьма влиятельный класс.

Умственное развитие кашгарского народа очень ограничено. Школ в Кашгарии, правда, много, но преподавание в них отличается вполне схоластическим направлением, очень мало развивающим мыслительные способности и почти не дающим никаких положительных знаний. Между тем туземцы Кашгарии отличаются весьма заметно природными дарованиями — быстротою соображения и понятливостью, но при этом не чужды легкомыслия и легковерия.

В каждом селении, соответственно числу жителей, существуют две или более начальные школы для мальчиков и девочек отдельно. В мужских школах преподают приходские муллы, а в женских — учительницы или учители из светских лиц. Дети обоего пола начинают посещать начальные школы с шести- или семилетнего возраста и учатся в них до 10–12 лет. В этих школах обучают чтению и письму на родном языке, но главным предметом считается Коран, заучиваемый наизусть в подлинном арабском тексте, которого не понимают вовсе не только ученики, но и большинство самих учителей.

В городах, кроме начальных школ, существуют еще средние училища — медрессе, а в больших городах, именно: Аксу, Кашгаре, Яркенде и Хотане — и высшие медрессе. Те и другие состоят при главных мечетях и приготовляют молодых людей почти исключительно для духовного поприща. В этих медрессе преподают в соответственных объемах: мусульманское богословие, философию и право, а также арабский язык, арифметику и начала геометрии. Преподавание в средних и высших медрессе отличается чисто схоластическим характером и дает очень мало положительных знаний.

Всеми учебными заведениями каждого округа заведывает да-мулла — инспектор их. Общего же попечителя учебного дела в Кашгарии не имеется.

Отправление правосудия лежит тоже почти исключительно на духовенстве. Только тяжкие уголовные преступления, как то: убийства, грабежи, поджоги, вооруженное сопротивление властям и преступления политические судятся по китайскому уголовному кодексу и караются обыкновенно смертною казнью (отсечением головы). Следствия по этим преступлениям (кроме политических) производятся туземными чиновниками — беками — под наблюдением китайских чиновников и поступают на рассмотрение в окружные ямыни (присутственные места), а оттуда представляются в областные ямыни, куда отправляют одновременно с ними и самих преступников. Обвиняемых в таких преступлениях нередко подвергают пыткам. Из областных ямыней судные дела с приговорами представляются на конфирмацию к генерал-губернатору Синьцзянской провинции (в Урумчи), которому предоставлено право утверждения смертных приговоров.

Затем все остальные преступления и проступки, а равно и гражданские дела подлежат ведению народных судей. Для этого каждый административный округ разделен на несколько судебных участков, имеющих своих особых народных судей — казы, избираемых самим народом из числа наиболее уважаемых ахунов участка и утверждаемых в должностях судей окружными хукум-казы. Маловажные дела разрешаются по обычному праву приходскими муллами, а все остальные — казы, которые, при своих решениях руководствуются указаниями шариата [103].

Высшая судебная власть в каждом округе принадлежит окружному хукум-казы, которому может быть обжаловано всякое решение участкового казы. Резолюции же хукум-казы считаются окончательными и никакому обжалованию не подлежат.

О характере уголовного и гражданского процессов у кашгарских мусульман по шариату могут дать некоторое представление нижеследующие выдержки, сообщенные мне местными казы.

Подозреваемый в первый раз в краже, когда нет достаточных улик, допускается к очистительной присяге и по принятии ее отпускается безнаказанно. В случае же отказа от присяги подлежит наказанию 40–50 ударами палок и аресту от 5 до 10 дней со связанными руками. Понесший уже наказание за первую кражу и обвиняемый во второй — к очистительной присяге не допускается, а в случае недостатка улик и запирательства подвергается легкой пытке, именно — сжиманию пальцев на руках деревянной колодкой. Если подозреваемый не сознается на этой пытке, то, дав ему несколько палочных ударов, отпускают; при сознании же наказывают от 70 до 100 ударов палками и подвергают виновного аресту от 1 до 12 месяцев, если по истечении первого месяца ареста его не возьмет никто на поруки. За третью кражу полагается наказание от 100 до 500 палочных ударов, арест от 6 месяцев до 2 лет [104]и после него отдача в заработки на срок, пока осужденный не заработает всех денег, затраченных на его содержание во время заключения.