Игорь Зотиков - Пикник на Аппалачской тропе

Но мы знали, как бороться с ними. Мы бегали к хозяевам близлежащих домов и промывали водой глаза. И все проходило.

То были мирные демонстрации, но со временем стало все труднее удерживать горячие головы тех, кто тайком приносил с собой противогазы и толстые рукавицы и, схватив газовую шашку, бросал ее обратно в полицию. Но тогда полиция вызвала на помощь национальную гвардию. Это были уже солдаты, хоть и местные, такие же, как и мы, ребята, но с винтовками, в пуленепробиваемых жилетах и в касках.

Правда, я помню, что первый национальный гвардеец, с которым я столкнулся лицом к лицу, был так же напуган, как и я сам. Но у него в руках была заряженная винтовка, а у нас ничего.

— А лотерея! Расскажи про лотерею… — подсказывает Дасти.

И Рик рассказывает о том, что с середины войны была отменена система, по которой в армию, а следовательно, и во Вьетнам не брали студентов. Это привело к тому, что во Вьетнаме воевали в основном дети бедных, которые не могли платить за учение, а дети богатых держались за любой университет, лишь бы избежать Вьетнама. Никто не хотел воевать там.

И вот ввели новую систему. Но все же обязательного призыва всех на военную службу даже во время этой войны не было. Считалось, что такая система нанесет непоправимый удар по молодым растущим кадрам талантливой молодежи. К тому же для этой войны не нужно было так много солдат.

— И вот ввели лотерею. Каждый город или местечко должны были набрать к такому-то числу определенное количество солдат, — вспоминает Рик. — И вот в барабаны, которые обычно использовались для этой лотереи, клали бумажные фантики, на которых написаны были день, месяц и год рождения. Все делалось гласно, показывалось по телевидению. Крутился барабан, девочка вынимала фантик и называла день месяца. Вторая девочка доставала вторую бумажку уже с названием месяца. То же и с годом рождения. Если твой день и месяц рождения совпали — надежда, что тебя не возьмут, была минимальной. Ведь года рождения почти у всех были одинаковые. Брали-то молодых. Те, чей год, день и месяц совпадали, шли в армию… Ах, как это было ужасно, — рассказывал Рик. — Все сидели у телевизоров и ждали, и вдруг кто-нибудь бросался в слезы или начинал ругаться. А какие потом были радостные пьянки тех, кого «пронесло». А сколько отцов получили инфаркты, сколько матерей поседело сразу! Ох, как я переживал, когда мои числа почти совпали с числами фантиков. Но я оказался счастливее кого-то… Вот тогда-то я и узнал впервые твое имя, Игор, — говорит Рик. — Дэди [3] Дэди — по-американски ласкательно «папа». рассказывал мне о том, как ты в Антарктиде умолял его не радоваться, что США влезает в войну во Вьетнаме. Предостерегал. А мой папа считал тогда, что это нужно. Ах, как он ошибся.

Рик производит впечатление настоящего американца. В детстве он научился чинить автомашины, юношей освоил любую электронику, поступил учиться. И даже то, что потом бросил институт, тоже типично. Ведь кругом висят объявления примерно такого содержания: «Хочешь разбогатеть? Хочешь через два года иметь сто тысяч? Это очень просто. Ведь наверняка есть что-то, что ты можешь делать лучше всех людей на земле. Ты только должен найти это „что-то“ в себе. И мы поможем тебе сделать это».

И Рик ищет, работает механиком, изобретает, ищет свои собственные пути.

— Я уже основал шесть компаний, — заявляет он. — Правда, все шесть уже обанкротились. Но у меня есть одна неплохая идейка…

Я знал, что Рик, несмотря на все свои банкротства, живет неплохо: построил свой дом тоже в горах, у него хорошая машина.

— Рик, как тебе удается сохранить свое имущество при банкротствах?

— О! — смеется он. — Сейчас это очень просто. Сейчас, если твоя компания объявила себя банкротом, а ты ее президент — все имущество компании отбирается, все деньги компании пропадают, но твое личное имущество — дом, машина, обстановка, телевизор, личные сбережения — у тебя остаются. Считается, что тебя нельзя загонять в угол…

Работая в компании «Чистый круг», Рик пришел к выводу, что даже дистиллированная вода недостаточно чиста и поэтому вредна для человека. Вода двойной перегонки лучше, но и та все же недостаточно чиста. А вода из обычных водопроводов просто вредна, потому что она, по его мнению, канцерогенна.

— Но все же ты пьешь ее! — сказал я.

— Нет, — удивил меня Рик. — Разве ты не знаешь, что в супермаркетах продают дистиллированную воду по доллару за галлон. А ведь человеку, собственно, для питья надо совсем немного. Я уже два года пью только дистиллированную воду. Но я научился дешево делать воду во много раз более чистую, чем дистиллированная. Когда я начну ее продавать, люди будут пить только ее. И я буду богатым…

— Послушай, Рик, а не кажется тебе, что, если люди последуют твоему совету, их желудки потеряют контакт с окружающей средой, люди уже не смогут пить даже кипяченую воду, я уже не говорю о воде из ручьев, рек. Жизнь станет более ограниченной.

— Нет, — убежденно заявил Рик. — Просто люди будут брать с собой в лес или горы не только консервы, но и воду в консервных банках. Все будут пить только мою воду. Скоро, скоро я создам еще одну компанию. Ведь это так легко. Ты печатаешь тысячу бумажек, и это твои акции. Ты создаешь рекламу тому, что хочешь делать. И если ты убеждаешь, находится тысяча людей, которые покупают их у тебя по десятке в надежде, что они будут стоить потом много дороже. Ведь в Америке на каждого изобретателя с сумасшедшей идеей находятся хотя бы несколько сумасшедших, которые готовы для воплощения этой идеи дать деньги. Правда, статистика говорит, что девяносто пять процентов новых компаний довольно быстро, как только кончается кредит или продажа новых акций, становится банкротами, и бумаги теряют всякую ценность. Но это никого не останавливает, — продолжал он весело. — Те пять процентов новых компаний, которые выживают, оправдывают все неприятности, связанные с банкротством большинства…

Пересадка в Чикаго. Приезд в Медисон. Школьный автобус. Яичница с беконом.

Дневник.

Четверг, 30 сентября. Сижу в кафе на втором этаже круглого из стекла и стали здания, расположенного в середине огромного аэропорта О'Хара в Чикаго. Наш самолет компании «Юнайтед», ДС-10, как обычно, задержался в полете, и я опоздал на пятичасовой автобус, идущий в Медисон. Отсюда до Медисона — около двух часов. Следующий пойдет только в семь часов вечера. А у меня нет «живых» денег, нет «кеша», как говорят американцы. Есть только «травел чеки», такие купоны, на которые можно что-то купить только после того, как ты распишешься на обороте и покажешь «Ай-Ди», то есть удостоверение личности. Билет в автобусе надо покупать у водителя, а те берут лишь «кеш». Пришла идея: разменять чеки на деньги в кафе самообслуживания. Но кассирша кафе сказала, что она имеет право менять травел-чеки на деньги только при оплате еды. Взял поднос, выбрал салат, кусочек жареной трески и кофе. Подаю пожилой кассирше травел-чек, расписываюсь на нем. Она смотрит мое «Ай-Ди», то есть мои московские международные права шофера: