Анна Ковальска-Левицка - Мавритания

Шингетти был не первым оазисом, с которым мы знакомились. Однако каждый следующий производил более сильное впечатление, чем предыдущий, казался более красивым, живописным и экзотическим. Так было и на этот раз. По мере приближения к городу вырисовывалась линия песчаных холмов, на которых вырос ксар. Прозрачный воздух не раз разыгрывал с нами шутки, и теперь прошло немало времени, пока мы добрались до самого селения. Первым нас приветствовал мощный, прекрасный своей простотой старый французский форт. Несмотря на то что он насчитывал едва несколько десятков лет, форт производил впечатление средневековой крепости. Его размеры свидетельствуют о том, каким важным стратегическим пунктом был Шингетти — дальше всех выдвинутый в этом направлении пост колониальной власти. Каменно-глиняный прямоугольник с блестящими на солнце побеленными стенами, с внутренним двором, куда выходят все двери просторных помещений. В помещениях когда-то жили офицеры и администраторы, располагались их конторы, арсенал, продовольственные склады и пр. Теперь здесь находилась канцелярия начальника округа, радиотелеграфная станция и резиденция, где останавливался президент во время поездки но стране. Остальная часть фасада форта была превращена в гостиницу в расчете на то, что здесь когда-нибудь появятся туристы. Разумеется, мы были единственными гостями этого единственного в своем роде отеля. Необыкновенно симпатичный, черный директор отеля, выполнявший одновременно обязанности и повара, и горничной, и портье, и метрдотеля, с радостью нас приветствовал. Пока Мамаду Бальде разгружал машину и устраивал наше новое жилище, нас провели в гостиную. Плюшевая мебель, керосиновый холодильник, холодный апельсиновый сок в бутылках с наклейками, на которых изображена танцующая сеньорита с кастаньетами! Правда, сок на вкус напоминал напиток из леденцов, зато бутылка стоила 100 франков. Ничего удивительного: она проехала сотни километров по пустыне с контрабандным караваном и привезли ее сюда из Западной Сахары. Весь этот комфорт должен был производить ошеломляющее впечатление на шейхов, которые иногда сюда съезжались из пустыни. И нас это потрясло, мы не ожидали ничего подобного. Оказалось, что в гостинице есть проточная вода, ванна с душем, даже укромное местечко, где можно дернуть шнурок! Правда, все это оборудование в целом отличалось от того, каким представляет его европеец. Во всяком случае, оно функционировало. После долгих недель, когда каждый вечер мне с печальным вздохом выдавался всего-навсего маленький кувшинчик воды и я отправлялась за километр от лагеря в поисках жалкого кустика, спрятавшись за которым могла бы произвести так называемое омовение, душ в гостинице был вершиной комфорта.

В большой комнате, где нас поместили, стены обмазаны глиной и побелены, а потолок выложен из мощных стволов пальм, плотно прилегающих друг к другу. Через маленькое оконце, которое в случае необходимости могло служить бойницей, виднелись ближайшее селение харатинов и пальмовые сады. Крыша форта-отеля, как и у всех зданий в Мавритании, была плоской, туда вела каменная лестница. С нее открывался вид на всю окрестность. Рядом с фортом, на вершине этого же песчаного холма находились государственные здания: казармы, «дворец правосудия», или суд, школа, небольшая больница. Их архитектурный стиль, который французы привнесли в Мавританию из Марокко, был очень нарядным. На противоположной стороне форта уже начинались пальмовые рощи, а рядом с ними палатки, куполообразные шалаши из пальмовых листьев, кое-где глиняные кубики домов, в которых жили арендаторы и служащие, присматривавшие за плантациями. Все утопало в золотистом песке. Окрестности Шингетти выглядят именно так, как обычно изображается на многочисленных фотографиях, картинах и прежде всего в проспектах бюро путешествий подлинная Сахара. Золотистый песок образует плотные складки или волны, из-за них поднимаются султаны зеленых финиковых пальм и темные очертания палаток — таков Шингетти. Но за этой солнечной страной начинается черная, дикая и безлюдная каменная равнина.

Песчаная возвышенность, на которой находятся административный центр и деревня харатинов, спускается к широкой долине, производящей впечатление плоского дна озера. На противоположном его берегу построен настоящий ксар. Каменные и глиняные дома с возвышающейся над ними массивной оборонительной башней мечети выделялись более темным пятном на фоне апельсиновых холмов. Здесь, как и во многих других селениях, повторялась та же самая схема. Глубокая песчаная батха заполнялась в период дождей, на одном ее берегу — старый ксар , на другом — угрожающе господствующий над всей местностью форт.

Шингетти значительно отличается от Вадана — это не оборонительное селение, благодаря чему в новых частях ксара более широкие улицы и не так тесно располагаются дома. Просветы между строениями заполняют огороженные невысокой стеной дворики, где стоят шалаши для гостей, прибывающих сюда на период гетны, и загоны для молочных коз, которых держат в селении. Самая старая часть ксара, окружающая мечеть, сохранила древний стиль застройки. Узкие улочки, и по обеим их сторонам каменные стены домов с низкими деревянными дверями, в которые входишь почти на четвереньках. Доски для этих дверей доставляют с юга на верблюдах почти за тысячу километров.

Поиски рукописей привели нас в дом одного ученого. Дом был построен в самой старой части города и ничем не отличался от других каменных домов. Наш провожатый открыл дверь и исчез внутри. Через какое-то время он вернулся и сообщил, что хозяин совершает молитву и нам придется подождать. Возможно, это было и так, а может быть, с помощью такого дипломатического приема хотели выиграть время и подготовить дом к нашему приходу? Немного погодя дверь открылась, и полусогнувшись мы миновали тоннель узкого коридора, который вывел нас в тесный дворик, окруженный со всех сторон глиняными высокими стенами. Двери, ведущие во внутренние помещения, были плотно закрыты. На земле лежала разостланная циновка, покрытая шкурой верблюда. Здесь сидели несколько бородатых пожилых мужчин. Сандалии остались за циновкой. Мужчины были в повседневной одежде: черные с буфами штаны, заколотые под коленями, бубу с большим вырезом и на коричневой обнаженной груди нитки бус и кожаные мешочки с амулетами. Головы у всех были непокрыты. Любая могла бы послужить прекрасной моделью для художника, решившего изобразить патриархов Ветхого завета.