Ольга Погожева - Турист

Так и оказалось. На город спустились густые сумерки, когда я, с надвинутым на лицо капюшоном, вошел в бар, название которого числилось в списке. Сидевшие за столиками обернулись ко мне, и я в полной мере ощутил пресловутую материальность взгляда. Не глядя по сторонам, я подошел к чернокожему, как и все находившиеся здесь посетители, бармену.

— Где я могу найти Эда?

— Кто спрашивает? — меряя меня недобрым взглядом, отозвался он. Сидевшие за стойкой чернокожие граждане Бронкса, как один, повернули головы в мою сторону.

— Я от Сандерсона.

— Жди здесь, — хмуро кивнул он мне, вытирая руки о полотенце.

Я оперся о стойку. Бармен исчез за боковой дверью, и мне сразу стало неуютно. Я знал, что на меня смотрят, но глаз не поднимал, всем своим видом показывая, что не намерен вступать в переговоры.

— У тебя здесь дела, белый? — обратился ко мне сосед слева.

Мне пришлось посмотреть на него. Я понимал, что нужно действовать как можно осторожнее: нарваться на неприятности в баре чернокожих для меня, неместного, стало бы последней глупостью в жизни.

— Дела, — ответил я.

— Нравится райончик? — хохотнул сосед. Прислушивающаяся к нашему разговору компания за ближним столом взорвалась одобрительным гоготом.

— Обычный, — я осторожно пожал плечами.

Негр враз посерьезнел и сузил глаза.

— Ты придурок, — заявил он, пристально глядя на меня. — Это не обычный район, белый. Тут живут такие, как я. Вы загнали нас в гетто, и единственное, чем мы здесь владеем — территорией. Теперь чувствуешь разницу?

Бессмысленность разговора начала меня раздражать — усталость давала о себе знать.

— Я здесь недолго. Ещё не чувствую, — ответил я спокойно.

— Ха! Могу помочь тебе, — хмыкнул негр. — Не обижайся, ты сам попросил!

Он подмигнул своим, и они дружно расхохотались. Я веселья не разделял — тогда ещё не понял шутки. Через несколько секунд появившийся из боковой двери бармен сделал мне знак подойти.

— Эд сказал, у него нет информации, которая нужна Сандерсону. Он не может копать в направлении того человека, которого ты ищешь. Слишком опасно. Эд считает, тебе незачем приходить ещё.

Я молча развернулся и пошел на выход. Оставался последний номер в списке. Я не обращал внимания на взгляды, которыми меня награждали посетители, пока я шел к двери, просто старался смотреть в пол и идти своей дорогой. На улице я ускорил шаг. Надо было выбраться из Бронкса и найти недорогую гостиницу, и сделать это поскорее, если я не хотел ночевать на улице.

Я снова вспомнил уроки Хуана Вилья: изменил походку, чтобы походить на местных, поправил капюшон, слегка сгорбился и прибавил скорости. И всё-таки этого оказалось недостаточно.

Парень вынырнул из-за поворота так неожиданно, что я едва не натолкнулся на него.

— Э-эй, — расплылся он в беззубой улыбке, — закурить есть, чувак?

Я спиной почувствовал движение. Обернуться не успел — от удара по голове меня сильно качнуло, но сознания я не потерял. Били толстой доской, по затылку; нападавший отбросил её после удара, и подхватил меня подмышки, сцепляя руки «замком» на шее.

— Теперь чувствуешь разницу? — прошипел голос над ухом.

Голова разрывалась от боли. Я буквально заставлял себя стоять на ногах и не падать, усилием воли подавляя слабость, заставлявшую весь мир вокруг мерно покачиваться перед глазами.

Я слышал голоса нескольких человек за спиной, и ещё одного, просившего закурить, видел своими глазами — только очень расплывчато и смутно. Именно он ударил меня первым — в живот. Затем к нему присоединился второй, и оба успели врезать мне несколько раз прежде, чем я сумел собраться и ответить.

Я очень удачно двинул первого ногой в пах, откинув его на напарника, и резко наклонился, заставив третьего, который держал меня в захвате, перекатиться по моей спине и грохнуться на асфальт. Это оказалось легко — я был на голову выше, и низкорослому противнику оказалось нелегко удерживать меня. Как я успел мельком заметить, это и в самом деле оказался тот самый разговорчивый негр из бара.

. Меня схватили за шиворот; я тотчас извернулся, оставляя куртку в руках у нападавшего, и отпрыгнул назад. Ребята быстро приходили в себя. Их оказалось четверо, и я понял, что всё действительно серьёзно, когда в руке одного из них блеснул нож.

— Ну как, — осклабился мой сосед по барной стойке, — нравится райончик?

— Райончик ничего, — с трудом ответил я, — вот только портят его уроды вроде тебя.

— Что ты сказал, ублюдок?! — набычился негр.

Я лихорадочно соображал, что делать. Перед глазами взрывались белые круги, я знал, что могу потерять сознание в любой момент. До метро оставалось два квартала, но я не был уверен, что смогу бежать — имеется в виду, бежать быстрее, чем они. Я посмотрел на свою куртку и рюкзак, который упал с моего плеча при нападении — их держал самый молодой из компании. По-хозяйски держал. Вот тут я начал приходить в себя: там, в портмоне, остались все мои деньги.

— Отдай мои вещи, кретин, — сказал я медленно и раздельно. — Быстро.

Парень посмотрел мне в глаза, попытался отвести взгляд, нерешительно глянул вокруг, но вновь обрел уверенность, когда раздался голос главного:

— Иди, Пит. Иди.

При этом он смотрел мне в глаза. Мы оба знали: я не смогу остановить его. Мне оставалось только смотреть, как мальчишка бежит вниз по улице с моими вещами, и скрывается за поворотом.

— Ты же не возражаешь, придурок? — подмигнул негр. — А? Чего молчишь?! Обоссался?

На соседней улице неожиданно завыла полицейская сирена. Компания дружно дернулась на звук, а я рванул с места так быстро, как только мог. За спиной я слышал крики и ругань, но гнаться за мной никто не спешил. На полицейских я не рассчитывал: судя по звуку, машина далеко, а обернувшись, я заметил, что меня никто не преследует. Остановившись, я внимательно осмотрел улицу — она казалась пустынной. Точно ничего не было минуту назад. Я даже сделал несколько шагов в обратном направлении, и снова остановился. Я услышал далекие голоса, и задумался. Вернуться? В этом районе я не справлюсь один. Догнать парнишку с моими вещами? Я усмехнулся сам себе.

Развернувшись, я пошел в сторону метро. Наверное, только минут через пять, когда меня начал пробирать дикий холод, я начал верить в то, что произошло. Раньше я полагал, что принадлежу к той счастливой категории людей, которых не грабят на улице, у которых не воруют деньги, и кто никогда не нарывается на неприятности. Так оно и было — дома. С тех пор, как я прилетел сюда, вся моя жизнь оказалась перевернутой с ног на голову. Всё, что казалось правдой, здесь не ставилось ни в грош, всё, ради чего стоило бороться, здесь оказывалось пустым звуком, зло и насилие, исходящее от человека, определяли его социальное положение в обществе. Всё это было неправильно, это не могло происходить со мной!