Тур Хейердал - От «Кон-Тики» до «Ра»

Если к отсутствию в древней Америке зерновых Старого Света и колесного транспорта добавить ссылки на отсутствие монетной системы, настоящего свода, строительного цемента, ковки металла, плуга и так далее, то, приняв все эти доводы против доколумбовых плаваний в Новый Свет из Старого, мы обязаны заключить, что не было таких плаваний и в Полинезию, ведь там тоже не знали перечисленных элементов культуры.

Как показывает Роу, нынешних диффузионистов почему-то больше всего занимают параллели, которые можно истолковать как свидетельство плаваний аборигенов Юго-Восточной Азии в Мексику или северо-западный угол Южной Америки. Неизмеримо более легкий путь по ветру («маршрут Сааведры») из Мексики в Филиппинское море почти никем не учитывается. После лихих домыслов Перси Смита никто не рассматривал также всерьез возможность плаваний в Месоамерику из Средиземноморья, хотя от Гибралтара до Вест-Индии меньше половины пути из Китая в Мексику и меньше одной трети расстояния от Юго-Восточной Азии до Южной Америки. И хотя уже в наше время трансатлантический путь («путь Колумба»), для которого характерно сильное Канарское течение вначале и попутные ветры до самой Америки, пройден и на резиновой лодке и на самом утлом беспалубном суденышке, какое себе можно представить. Все внимание и силы современных диффузионистов сосредоточены на тихоокеанской стороне, атлантическая же сторона оказалась в таком забвении, что Роу, решив постоять за изоляционизм, приводит в подтверждение независимой эволюции длинный список параллелей в культурах Средиземноморья и Америки. Перед этим он говорит, что не собирается опровергать каждый довод диффузионистов, ибо тогда не останется времени для конструктивной работы и его могут обвинить в отсутствии собственных мыслей. А дальше следует то, что Роу называет «основательным перечнем специфических черт ограниченного распространения, общих для культур древней Андской области и древнего Средиземноморья до средних веков». По сути дела, этот список шестидесяти специфических культурных элементов древнего Средиземноморья и Южной Америки и есть его единственный аргумент в пользу изоляции Нового Света. Другими словами, доказывая изоляцию, Роу опирается на культурные параллели. Вот как он рассуждает: «Я хочу этим показать, что даже большое количество весьма сходных черт культуры далеких друг от друга областей еще не доказывает, что был прямой контакт».

К этой умеренной формулировке: «Не доказывает, что был прямой контакт» придраться как будто нельзя. Но дальше Роу делает в антропологической науке такой же скороспелый вывод, какой в свое время сделал в этноботанике Меррилл. Он молчаливо заключает, будто формула «не доказывает, что был контакт» равнозначна формуле «доказывает, что контакта не было». Разумеется, нет никаких причин заменять первое умозаключение вторым.

Попытка Роу параллелями опровергнуть мысль о доколумбовых контактах с Америкой — не новость. Прежде чем появился его список аналогий, Фрэзер писал: «Оспаривая транстихоокеанскую диффузию, часто используют такой прием: указывают на независимые параллели в других частях света». И Фрэзер подчеркнул, что для подтверждения самостоятельной эволюции ссылкой на такие параллели нужно «показать, что данная черта либо чересчур ординарна, чтобы иметь значение, либо слишком изолирована от сопоставляемого, чтобы с ней стоило считаться».

Шестьдесят элементов Роу, по его же мнению, не были ординарными; значит, вескость его вывода всецело определялась тем, сумеет ли он показать, что черты, присутствующие в Перу, слишком изолированы от таких же черт в Средиземноморье, чтобы с ними стоило считаться. Однако Роу даже не касается того, что должно составлять основу его заключений.

В самом деле, разве до Писарро перед народами Средиземноморья стояли какие-нибудь географические или психологические барьеры, от которых испанцы и португальцы были свободны? Или средиземноморские мореплаватели до 1492 года не располагали надежными судами? Или не было еще Канарского течения и восточных пассатов? Или Панамский перешеек до Бальбоа был более труднопроходим, чем после него? Роу не ставит этих вопросов и не дает на них ответа, предоставляя читателю гадать. Если Роу не покажет, что в исторически короткий срок, за который средневековая культура Средиземноморья была перенесена в Перу, существенно изменились ветры и течения, или принципы судостроительства, или психология человека, его положение останется недоказанным, а старательно подобранный перечень параллелей завтра может стать аргументом в пользу какой-нибудь диффузионистской гипотезы.

Интересно, что одна из аналогий, толкуемых Роу как довод в пользу изоляции, — лодки из связанных вместе снопов осоки, употреблявшиеся египтянами (папирус) и их соседями, причем речь шла подчас о довольно больших судах. Те же своеобразные лодки видим в американских областях древней высокой культуры от Южной Калифорнии до севера Чили. Роу неудачно выбрал аргумент. Мне лично довелось в Перу и на острове Пасхи убедиться в поразительной прочности, грузоподъемности и мореходных качествах таких лодок. Как уже говорилось выше, древние мореплаватели доставили корневища андского пресноводного камыша Scirpus tatora, высадили и вырастили его в кратерных озерах острова Пасхи, на котором камышовые лодки вязали вплоть до прибытия европейцев. От Перу до Пасхи путь такой же, как от Африки до Южной Америки, а плот «Кон-Тики» прошел вдвое больше.

Я вовсе не хочу сказать, что шестьдесят специфических черт культуры Средиземноморья, перечисляемые Роу, были перенесены на камышовых судах по маршруту, которым потом прошел Писарро, но и не вижу, чтобы Роу доказал полную невозможность этого.

О контакте, по-моему, стоит говорить только там, где ряд этнологических параллелей подкрепляется прямыми генетическими свидетельствами. И все же хочется спросить: не проявляет ли изоляционизм подчас неосторожность, настойчиво, в один голос отвергая любые черты, которые могут быть следом благополучного дрейфа людей через океан? Сошлюсь на очень специализированные, великолепно рассчитанные и изготовленные каменные рыболовные крючки острова Пасхи. Их считали уникальными среди древних каменных изделий, пока археологи не обнаружили множество почти идентичных крючков на островах у побережья Калифорнии. Еще недавно была в ходу гипотеза, будто сорвавшаяся с удочки пасхальского рыбака рыба могла доплыть с крючком в губе до Калифорнии и там ее могли поймать аборигены Нового Света, которые научились затем делать точно такие же крючки. Неужели вернее приписывать перенос элемента культуры рыбе, чем лодке с рыбаками? Неужели с точки зрения науки разумнее утверждать, что батат был перенесен в Полинезию корнями упавшего дерева, а не умелыми руками вышедших в море земледельцев? Почему не допустить, что рыбаки в лодке могли выжить, плывя по течению, которое всегда служило им верным поставщиком пищи? Представители всех высокоразвитых культур по берегам Америки строили надежные суда; Вест-Индские и Канарские острова в Атлантике и все обитаемые острова Тихого океана были заселены задолго до прихода испанцев, — это ли не свидетельство (какими бы ни были стимулы) давней активности человека в океанах, омывающих Америку?