Валерий Шанин - Вокруг света за 280$

«Любитель черных женщин» провез нас недалеко, но зато высадил на самом удобном месте — на выезде из Ньюкасла в сторону Сиднея. Там мы сразу же попали в красную спортивную машину. За рулем сидел длинноволосый мужчина средних лет с лицом, которое иначе как «бандитским» не назовешь.

— Русские? Я встречался с русскими… в одной камере сидели. Одного, как и меня, посадили за наркотики. А вот другого! У него был свой бизнес. Он воровал в Австралии дорогие машины и отправлял их контейнерами в Европу. Все были довольны. Никаких проблем с полицией не возникало. Но как-то раз он поругался с женой, и она — вот вредная баба! — сдала его в полицию вместе со всеми потрохами!

— И долго вы сидели в тюрьме?

— В последний раз? Четыре года. — Он немного помолчал, видимо, раздумывая, стоит ли раскрываться перед случайным знакомым, а затем продолжил: — Я люблю жить красиво. Из-за этого и возникают нелады с законом. Уже побывал во всех тюрьмах Нового Южного Уэльса. Тюрьмы у нас — большой и очень прибыльный бизнес. Там есть не только мастерские, но даже фабрики и заводы. Высокая рентабельность получается за счет практически дармовой рабочей силы: заключенным платят всего по одному доллару за целый рабочий день.

— Кто же за такие деньги будет работать?

— Не хочешь, не работай. Насильно заставлять не будут. Но, если ты будешь бить баклуши, то отсидишь весь срок «от звонка до звонка». А за хорошую работу или, как это называют, «за примерное поведение», можно освободиться на 1–2 года раньше срока. Вот зэки и стараются. Кому не хочется выйти раньше? Я тоже не могу долго в тюрьме прохлаждаться. У меня шестнадцать детей. У моей нынешней жены трое, у двух предыдущих жен — по два, у остальных моих женщин, уже неофициальные, — по одному. — Зазвонил мобильный. Он поговорил и положил трубку. — Это как раз звонила одна из моих подружек. И всех мне нужно содержать. Вот и приходится заниматься этим рискованным, но очень выгодным делом. Где еще за пять минут заработаешь десять тысяч долларов? В центре Сиднея я купил большой дом за миллион. Машин и не счесть! Одно плохо, их часто приходится менять — по два-три раза в месяц. Полиция постоянно на хвосте висит!

— И давно такая бурная жизнь?

— Да считай с самого первого шага на австралийской земле. Сюда я попал в двенадцатилетнем возрасте из Боснии. В школе меня сразу же стали дразнить за то, что я тогда очень плохо говорил по-английски. Мне пришлось кулаками завоевывать себе уважение. А ведь еще и младшего брата приходилось защищать. Он у меня тихоня. После школы я пошел работать в ночной клуб. Вот где жизнь была разгульная! Каждую ночь я с кем-нибудь трахался. Мне еще и семнадцати лет не было, когда у меня первый ребенок родился — от тридцатилетней женщины. Она специально меня совратила, чтобы забеременеть, а как муж я ей был не нужен. Но и женился я рано. После того как остепенился, подружек у меня стало меньше. Моя нынешняя жена знает о том, что я раньше был женат, знает и о нескольких моих любовницах — конечно, не обо всех. Когда я был молодым, я привлекал женщин своим смазливым видом, а сейчас — большими деньгами. — Мы въехали в Сидней и проезжали по западным пригородам, и водитель переключился на ностальгические воспоминания: — Здесь прошло мое детство. На месте этого стадиона тогда были густые заросли, я ходил сюда охотиться на птиц…

В уже знакомых нам кентлинских бараках было пустынно — кто работает, кто просто где-то болтается. Ольга с Яной появились там за пару дней до нас.

— Мы с дочерью жили в Омске. И каким-то образом судьба занесла к нам в Сибирь австралийца. Высокий голубоглазый блондин с манерами истинного джентльмена сразу покорил мое сердце, но выйти за него замуж я решилась не сразу. Два года мы переписывались и созванивались. Потом я переехала в Австралию и оказалась в богатом престижном районе Рокхамптона — прямо на линии тропика Козерога. Условия для жизни были шикарные, но с мужем с первых дней начались проблемы. Поначалу я терпела его экстравагантные выходки, но примерно через полгода у него совсем «поехала крыша». Он стал на меня орать, с кулаками набрасываться. Потом, правда, быстро остывал, на коленях просил прощения. Но припадки беспричинной ярости у него становились сильнее и чаще. Нам с дочерью несколько раз приходилось скрываться у соседей. Именно они и надоумили меня обратиться за помощью в организацию «Вуменс шелтер», предоставляющую убежище женщинам, скрывающимся от семейного насилия. Но мой муж пытался нас и там найти. Вот мы и уехали в Сидней, от него подальше.

В этот раз мы планировали задержаться в Кентлине на пару недель, поэтому решили разыскать Алексея Павловича Кислякова — создателя и бессменного завхоза бараков. Он живет в «русской деревне», где селятся пожилые русские люди, которые еще в состоянии сами себя обслуживать (для тех, кто этого уже не может, при монастыре создан Дом престарелых).

Алексей Павлович Кисляков родился 15 декабря 1918 г. в Санкт-Петербурге на Васильевском острове в семье русского морского офицера. Его отец Павел Андреевич во время Русско-японской войны служил инженером на миноносце «Решительный». Опасаясь за жизни жены и трех детей, он вынужден был вывезти свою семью за границу. Помогал им финский крестьянин. Они покрыли лошадь и сани белым полотном для маскировки и пошли напрямик по льду Финского залива, замирая в страхе каждый раз, когда оказывались в лучах вращающегося прожектора маяка.

В Таллине Алексей Павлович окончил немецкую гимназию и в 1936 г. поступил в Технический университет в Берлине, а после окончания остался на кафедре теплофизики рассчитывать паровые турбины, потом работал техническим переводчиком в строительной компании, а после войны — у американцев. Когда австралийцы стали в массовом порядке набирать эмигрантов-европейцев, он купил «липовые» документы на чужую фамилию и национальность (русских тогда официально не имели права брать в Австралию, их, по договору со Сталиным, полагалось отправлять прямиком в сибирские лагеря, поэтому все русские приезжали в Австралию под видом поляков или прибалтов). Отработав два года в паровозных мастерских, Алексей Павлович отправился строить каскад гидроэлектростанций возле города Кума, а потом перешел в управление электросетей в Сиднее. Все это он успел нам рассказать, пока мы шли с ним назад к баракам, открывали пустующую комнату и собирали по сараям для нее мебель.

Бараки находятся на окраине заповедника. Когда мы приезжали в прошлый раз, у нас не было времени побродить по окрестностям. Да и зима была. А в этот раз мы попали в разгар лета. Практически каждый день жители бараков ходили на речку, которая протекает по дну глубокого ущелья прямо по границе военного полигона. Это был у них чуть ли не единственный вид активного отдыха.