Петр Якеш - К вулканам Тихого океана

Дуг, еще один член нашей экспедиции и опытный пилот, встал очень рано и пошел к вертолету. Он еще раз проверил и закрепил канистры с бензнном, осмотрел все части машины и систему управления, своей сложностью напоминавшую кибернетическое устройство. Местные мальчишки, немного заспанные, ходили за ним по пятам, следили за каждым его движением. Они уже знали автомобиль, самолет, но вертолета не видели никогда.

Ян пытается разбудить Гвидо и Филипа, но они никак не могут оторваться от сладких утренних снов.

— Вставайте, лентяи, через пятнадцать минут летим! Вам что, делать нечего?

— Послушай, оставь нас в покое, займись своим делом, — ворчит Гвидо, хотя через десять минут он и сам уже носится как угорелый.

— Подай мне, пожалуйста, вон ту сумку с едой, москитную сетку и мачете.

Гвидо ухитрился всунуть рапию в раздавшуюся до невероятных размеров аптечку. Весь этот багаж он берет с собой на тот случай, если вертолет не сможет забрать его и помощника в тот же день и им придется остаться в джунглях.

Дожевывая на ходу сухарь, Гвидо бежит к вертолету, садится в него, и тот сразу же отрывается от земли. А мы вновь засели над аэрофотоснимками и картами. Полуостров Нельсон. Предварительная геологическая карта вулканических пород и возможность ограждения местных жителей от вулканической активности — так можно определить нашу задачу. Территория большая, и Даже слишком, около трехсот квадратных километров, высота над уровнем моря — от нуля до двух тысяч метров и более, лимит времени — три недели. А мы сидим, как заноза в пальце, потому что погода никудышная.

Мальчишки привязали к спинам по две палки, так что они торчат над головой, бегают между хижинами отеля и кричат: «Вертолет! Вертолет!» О его возвращении они оповестили много раньше, чем мы услышали шум. Во второй раз пилот взял с собой двоих ребят. Ничего не поделаешь. Нас осаждают не только дети, но и взрослые. Они решили, что все мы умеем управлять вертолетом. Им и в голову не приходит, что я сам лечу на нем первый раз в жизни. Я раздаю сухари, по это не помогает, псе хотят лететь.

Ян находит радикальное решение: одалживает у господина Кридлэнда машину и везет ребят на аэродром и обратно. Но эта замена их не удовлетворяет. Они с радостью принимают предложение покататься, а потом опять окружают вертолет. Мальчишки есть мальчишки, а папуасские мальчишки любопытнее всех детей на свете. Они лезут всюду, открывают сумки, развязывают рюкзаки, и нам ничего не остается, как просить помощи у нашего друга Джека Налу. Предлагаем раздать каждому лист бумаги — будем учить их делать голубей. Но мальчишек превращение листа бумаги в голубя совершенно не интересует, они не хотят сгибать свои листы, даже после того как мы им показали, как парит в воздухе бумажный голубь. Они знают другой, лучший способ использования бумаги. Их отцы, да и они сами скручивают из нее сигареты. Погода не радует.

— Если вы, молодые люди, ждете хорошей погоды, то ждать вам еще долго. Не лучше ли дня на два отправиться на рыбалку?

Приходится согласиться с Кридлэндом и изменить программу. Вместо ориентировочного полета нанесем пока на карту все речушки и потоки в долине и на склонах массива. С точки зрения геологии это не лучший выход из положения, но ничего другого не придумаешь.

Несколько дней работаем недалеко от Ванигелы, чтобы не пользоваться вертолетом и сэкономить бензин. После полудня, как правило, идет дождь. Мы с Яном, папуасы Джек и Этази раскидываем небольшой лагерь в долине речки Айова. Временами река пополняется грязевыми потоками, появилось много пиявок. Одолевают комары, даже под москитными сетками, а ведь пока еще сухой сезон.

Наконец начинается первое рабочее утро. Наиболее удобные места для составления геологических карт — это русла рек, остальная территория покрыта непроходимым лесом. По аэрофотоснимкам выбираем точку нашей высадки — примерно три километра вниз по этой же речушке, а еще ниже отмечаем место, откуда пилот должен будет нас забрать.

— Прилетишь за нами в одиннадцать вот сюда, к слиянию этих речек, хорошо?

Вертолет затарахтел и улетел в ближайшую долину, чтобы привезти Яна и его помощника.

Идти по берегу невозможно. Он покрыт многоступенчатыми зарослями, которые во время дождей спускаются в самую воду. Единственное, что нам остается сделать, — это закрепить все вещи — фотоаппарат, карты, небольшой рюкзак с аптечкой и другим необходимым на первый случай — на голове и тешить себя надеждой, что не поскользнемся.

Три часа промелькнули незаметно, а мы с Этази идем по пояс в воде и прошли лишь половину пути. Вокруг нас журчит речка. Я целиком полагаюсь на Этази.

— Вертолет уже близко, господин, стреляйте ракетой.

Пилот ищет потерявшихся пассажиров, вертолет пролетел как раз за излучиной реки, и Дуг не мог нас видеть. Ракета не взлетела: в сигнальный пистолет попала вода. Пилот возвращается, на этот раз все удачно: он заметил ракету. Теперь важно, найдет ли он, где приземлиться. Нам кажется, что вертолет касается винтами ветвей. Наконец он садится на камень посреди речки.

— Как тебе не стыдно, разве такой мокрый ты сел бы в свою машину? Ян ждет тебя к обеду, Джек приготовил диких голубей.

Так повторяется в течение последующих нескольких дней. Игра наперегонки со временем, с вертолетом, а иногда и с помощником-папуасом. Этази — хозяин положения, на скользких камнях, среди переплетений ветвей и лиан он ориентируется лучше меня. Кроме того, я рассматриваю камни, нагибаюсь, чтобы поднять образцы, и постоянно отстаю от него.

Однажды, ближе к вечеру, мы шли по широкой долине реки у юго-восточного склона горы Виктори. Близился конец длинного послеобеденного похода, и мы были здорово нагружены тяжелыми камнями. Этази шел немного впереди. Вдруг он оборачивается ко мне, ударяет меня по плечу и закрывает рукой рот, как бы говоря: «Ни звука!»

Удар по плечу был так силен, что я остановился и присел. Глаза у Этази горели, он показал мачете на скопище огромных камней впереди.

В голове проносятся страшные картины из жизни папуасов, почерпнутые из книг и кинофильмов. Я представляю, что там, за камнями, стоит вооруженный до зубов папуас, и вот только потому, что мы не договорились с кем надо и пришли в эту долину, я буду заживо поджарен на костре.

Однако вместо папуаса от камней отделяется и с достоинством выступает большая птица. Она намного крупнее нашего аиста, серо-черная, с красным воротником. Птица величественным шагом проходит мимо нас и скрывается за камнями. Этази осторожно, с кошачьей легкостью, прыгает, будто не было двадцатикилометрового перехода и нет у него на спине пятнадцати килограммов камней. Останавливается, прячется, быстро перебегает к следующему камню, одним прыжком перелетает на соседний и так преследует птицу до самого леса. Я стою как вкопанный. Минут через десять Этази возвращается. Глаза потухли, со лба течет пот, и по интонации я понимаю: он смущен. Грустно смотрит на меня и, собрав весь свой запас английских слов, объясняет: