Петр Якеш - К вулканам Тихого океана

Брайан улыбается:

— Саво — это прекрасно, вот только одна проблема: там совершенно нет питьевой воды.

Брайан к тому же не знает, как нас примет коренное население, оно никогда не ведет себя враждебно, но и никогда не проявляет гостеприимства. С другой стороны, Саво действительно лучше других для этой цели, потому что в ближайшее время кто-то из геологов там должен измерять температуру фумарол [24] Фумаролы — отверстия и трещинки в местах вулканическом активности, по которым из недр земли поднимаются струи горячих вулканических газов и пары воды, перешедшие в жидкое состояние, . Такое измерение делается раз в полгода.

— Если поедете, дам вам помощника, — говорит Брайан. — Зовут его Соло, расторопный парень, на Саво сможет договориться и по-английски немного умеет. Он вам поможет при встречах с островитянами. Есть ли у вас палатка, спальные мешки, москитная сетка?

Это все есть — и для Пети, и для Лиды, и для меня самого, — остается только взять напрокат на складе геологического института канистры для питьевой воды.

Неделя в Хониаре пробежала быстро. О корабле, на котором мы должны плыть в Австралию, нет никаких известий; он был где-то между Сиднеем и островами Фиджи. Днем сижу в геологическом институте, а по вечерам вместе с женой хожу к приятелю-геологу. Слушаем и записываем местную музыку. В первый день, когда Лида прослушивала наши записи, сделанные на Бугенвиле, паренек, убиравший в «отеле», предложил привести к нам своих товарищей.

— Они умеют делать хорошую музыку, — сказал он.

В тот же вечер наша комната наполнилась местными музыкантами с гитарами. Типичный хониарский струнный ансамбль.

Самым зрелым и современным вариантом ансамбля с гитарами можно считать бамбубит, то есть бамбуковый бит. В нашей узкой комнате он уместиться не мог, и мы его слушали в другом месте. Инструмент, дополняющий гитары, — полый бамбуковый ствол диаметром десять-двадцать сантиметров. Один конец его открыт, и там натянуты струны, нарезанные из шин от грузовых автомобилей, все они настроены на разные тона. Инструмент издает глухие, басовые звуки, напоминающие десятки разных ударных.

Мы записали песни, в которых сохранились полинезийские корни, но исполнялись они в стиле «кантри». Это одно из последствий войны, когда на островах появились современные музыкальные инструменты. Особый характер песням придает соединение полинезийской народной напевности и ритмичности с меланезийской задушевностью. Они очень красивы, но нас интересовали традиционные меланезийские напевы.

— Если вы хотите, можете прийти к нам в общежитие, — предложил наш приятель, — и там вам сыграют все, что угодно. Островитяне с Малаиты и Санта-Исабели как раз сейчас собираются вместе, потому что должен приехать новый епископ, и они готовят для него приветствие.

Мы слушали часами песни острова Малаита, восхищались их ни на что не похожим ритмом и сложной гармонией. Этими песнями был очарован и Брайан, многие мелодии он слышал впервые. Музыканты дули в полые стволы бамбука неодинаковой длины и одновременно стучали ногтем по стволу в разных местах, и все это создавало таинственный и волнующий аккомпанемент.

Я сразу заметил, что хоровые песни менее оригинальны. Слов их мы не поняли, но мелодии явно завезены миссионерами. Нам объяснили, что в них рассказывается о приключениях на рыбной ловле или о том, например, как выращивать овощи.

Брайан настаивал, чтобы мы обязательно побывали в той части Хониары, где живут чистокровные полинезийцы, привезенные сюда после войны с некоторых островов Полинезии. О посещении надо договариваться с чиновником местного отделения компании «Бернс энд Филп». Это высокий, статный, теперь уже тучный мужчина, настоящий полинезиец, доброжелательный и любезный. По собственной инициативе он предложил нам посмотреть танцы и попробовать типичное полинезийское угощение, разумеется за вполне приемлемую плату. Мы признались, что ограничены в средствах, и он пообещал устроить для нас все подешевле. Для этого лучше всего подождать до субботы, когда здесь будет группа американских туристов и мы сможем присоединиться к ним.

В субботу все идет по плану. Туристы приехали после обеда, и вечером мы все вместе едем на праздник в квартал Уайт Ривер. Небольшая бетонированная площадка по этому случаю покрыта банановыми листьями. Посередине лежит приготовленная двухметровая рыба, «королевская» разновидность тунца. Пиршество начинается. Рыбу берут руками и запивают кокосовым молоком. Полинезийцы справляются с едой быстрее, чем туристы, самые большие порции исчезают за их спинами, их берут дети и куда-то уносят. Здесь же слоняются полуживые собаки, «владельцы» безжалостно отпихивают их ногами. Наконец начинаются песни и танцы. Несмотря на явно коммерческий характер всего мероприятия, нам здесь нравится. Певцы поют с большим удовольствием; любовь к музыке у них врожденная, они подпрыгивают, выкрикивают какие-то слова и отбивают ритм по всему, что попадется под руку. Поющие полинезийские женщины оставляют далеко позади фантазию художников, создающих рекламные плакаты и проспекты. Несмотря на свою полноту, они танцуют с таким пылом, что мы не замечаем, как ушли американские туристы: им надо рано вставать, чтобы успеть побывать и на других островах. Мы уходим последними, маленький Петя заснул на руках. Пение и танцы продолжаются, завтра воскресенье, не надо идти на работу. Уже и сюда пришло это достижение цивилизации: ранний подъем по звонку будильника.

Праздник наглядно иллюстрирует разницу между полинезийским и меланезийским мировосприятием: полинезийцы способны лучше приспосабливаться к новым условиям. Многие из них занимают довольно высокое общественное положение, несмотря на то что они переселенцы. На других островах Соломонова архипелага, например Реннелле, тоже есть полинезийцы.

За ту неделю, что мы провели в Хониаре, нам все же удалось организовать экспедицию на Саво. С островом не существует никакого регулярного сообщения, поэтому первая проблема — как переправиться. Кроме местных каноэ и обычных весельных лодок, другого транспорта нет. И хотя от Гуадалканала до острова всего-навсего пятьдесят километров, он считается труднодоступным. Наконец нас взяла моторная лодка службы здравоохранения, которая шла на остров Расселл со средством от комаров. Мы договорились, что лодка подойдет как можно ближе к берегу и в тот момент, когда упрется в камни, мы выпрыгнем в воду. Волны довольно высоки. Подняв багаж над головой, нам удается переправить его на берег. Таким же образом переправляем Петю и канистры с питьевой водой. Все это складываем на каменистом пляже. Неподалеку уже сгрудились жители деревни Сесепи, возле которой мы высадились. Какое-то чувство подсказывает мне, что не надо пока выходить из воды. Наш помощник Соло объясняется с жителями деревни, они живо жестикулируют и настороженно показывают на нас пальцами. Моторная лодка отходит, а мы все еще стоим в прибое. Вспомнился рассказ Брайана, как месяц назад он подплыл к острову Малаита, который мало изучен геологами, и островитяне не позволили ему выйти из лодки — так и пришлось отплыть. Испробовал обходный маневр. Высадился на другом месте, разбил лагерь, очень скоро к лагерю подошли люди. На этот раз они его окружили и стали сторожить всю ночь и до полудня, пока он не загрузил лодку и не скрылся из виду в море. Так геологическая карта Маланты и не была сделана.