Вячеслав Веселов - Футбол на снегу

Город с золотыми квадратиками окон скоро проваливается в морозную мглу и от него остается только бледное зарево на горизонте.

В вихре снежной пыли проносятся встречные поезда. Промелькнул белый домик станции, пустая платформа, огонек.

Черная стена леса долго бежит мимо окон, потом внезапно обрывается: под луной — молчаливые заснеженные поля.

Напротив меня сидит Саша, хозяин дачи.

— Так вы с Ольгой еще со школы знакомы, — говорит он. — Давняя, значит, история.

— Давняя, давняя.

Саша придвигается к окну, долго смотрит в темноту и вдруг решительно встает.

— Подъезжаем!

Компания высыпает на платформу. Молодые голоса хорошо слышны в морозном воздухе.

— Рюкзак, рюкзак захватите.

— Тоня, куда ты?

— Там Женька.

— Э, здесь я. Здесь!

— Запоминай дорогу, — говорит мне Саша. — Пойдешь ведь встречать.

Электричка уходит, и сразу воцаряется звенящая лесная тишина.

Мы гуськом продвигаемся среди огромных черных елей. Впереди мигает Сашин фонарик. Скрип снега, смех, голоса.

— О, черт! Здесь вокруг сугробы.

— Эй! Дайте руку. Где же дорога?

Луч фонарика перестает прыгать. Все останавливаются.

— Саша, мы не быстро идем?

— Если мы пойдем быстрее, то станем падать. Если пойдем медленнее — околеем.

Вот, наконец, и дачный поселок. Он построен совсем недавно, и в дома еще не успели провести свет. Над одной крышей вьется дымок.

— Ой, девчонки! Настоящий еловый дым. Сладкий!

— А это еще что за запах?

— Это навоз, — отвечает Саша. — Здесь будет цветник.

Мы входим. Луч фонарика шарит по стене.

— Ноль, — говорит Саша, взглянув на термометр. — Ну, шевелитесь!

Зажигают свечи. Рязанов берет со стола кусок жести, внимательно рассматривает его и обращается к Саше:

— Давай соорудим светильники.

— Вот и займись, — говорит Саша. — Ты же дизайнер по профессии.

— Я по призванию дизайнер. — Женька передергивает плечами. — Холодно тут у тебя. По рюмочке, хозяин. А?

— Погоди.

— Девчонки, смотрите: приемник.

— Это потерянное сокровище, — улыбается парень в стеганой куртке. — Электричества все равно нет.

— Он батарейный, — говорит Саша.

Парень в куртке подходит к приемнику и начинает вертеть ручки и щелкать переключателями. Скоро он возвращается.

— Ну, Саня, и отлил ты пулю! Новый год без музыки. Сели батареи у твоего приемника.

— Перебьемся. Здесь есть патефон и куча пластинок старого доброго «Грампласттреста».

Начинаются шумные приготовления к ужину. Саша растапливает печь. Девушки освобождают сумки от припасов. На столе появляются свертки, пакеты, банки консервов, хлеб, фрукты, винные бутылки.

— Несите снедь на кухню, — говорит Саша. — За этим столом мы будем пировать.

— Там Женька, — бросает одна из девушек, — кромсает жесть садовыми ножницами. Творит при свете свечи. Одинокий художник. Увидел меня, ногами застучал, руками замахал — просто ужас! Пошла вон, говорит. Творчество — процесс интимный.

Над горкой пластинок, небрежно сваленных в углу, сидит девушка.

— Да посмотрите вы! — кричит она. — Здесь целое богатство. Старик Варламов, Утесов… Или вот. — Она разглядывает этикетку на пластинке. — «Китайская серенада», оркестр под управлением Марека Вебера. Или вот еще… «Отцвели уж давно хризантемы в са-ду-у-у»…

Из кухни появляется Рязанов.

— Опробуем? — говорит он, показывая свои жестянки. — Те еще светильники!

— Ой, Женька! Настоящие канделябры!

— Посмотрим, посмотрим, что ты там сочинил. — Саша разглядывает жестяные цветы. Их длинные лепестки причудливо изогнуты и могут держать до пяти свеч.

Светильники вешают на стену. Зажигают свечи. В комнате становится заметно светлее.

— Браво, Женька!

— Ну и мастак!

— Можно рюмочку за труды? — скромно спрашивает Рязанов.

— Мне, наверное, пора? — говорю я Саше.

Он смотрит на часы.

— Да, надо идти. Возьми фонарик. — Он оборачивается, ищет кого-то глазами. — Тоня, где ты? Принеси валенки для Ольги. — И потом мне: — Посошок на дорожку?

Я выпиваю рюмку, забираю валенки и ухожу.

Лес постанывает, над головой бежит глухой шум елей. Я оглядываюсь на наш дом. В морозной темноте весело светятся два окна. На крыльцо выходит Саша с бутылками шампанского. Он бережно кладет их в снег рядом с крыльцом.

Скоро я сижу в маленьком, слабо освещенном зале станции. Валенки стоят у печи. Когда Ольга их наденет, они будут теплыми.

Девушка-кассир открывает окошко кассы, недолго смотрит на меня и захлопывает окошко.

Далекий выкрик электрички и быстро нарастающий гул.

Поезд уходит, оставив на платформе единственного пассажира — Ольгу.

— Осторожней, — говорит она и протягивает мне большой пакет. — Не помни… Что же, идем?

— Да, сейчас. Переобуешься и пойдем.

Снова дорога в лесу.

— Ну и забрались мы, — говорит Ольга. — Скоро уже?

— Скоро. Вон огонь. Нас, кажется, встречают.

Навстречу идет Саша, размахивая керосиновым фонарем.

В веселой кутерьме незаметно проходит час. Стол уже накрыт.

Мы рассаживаемся. Напротив меня Ольга в нарядном платье. Да и остальные девушки успели переодеться, принарядились, сделали прически.

Толкотня, смех, звон посуды.

— Бери, бери. Это меня маман снабдила.

— Фирменное блюдо?

— Ешь, не бойся.

Входит Саша с шампанским, передает бутылки через головы.

— А это? Это что такое?

— Новинка. Селедка под шубой.

— Нынче куда ни зайдешь, везде эта новинка. Потчуйтесь, говорят. Селедка под шубой. Новинка.

— Здесь Женька сидит. Это его место. Где ты, Юджин?

Вбегает озябший Рязанов.

— За старый, а? — говорит он, усаживаясь и потирая руки.

— За старый, за старый! Давайте проводим!

Ольга делает маленький глоток, улыбается. Эта улыбка, яркий румянец и новое платье делают ее похожей на школьницу.

— Саша, что это за напиток? — спрашивает Тоня. В руках у нее алюминиевая кружка.

— Колодезная вода.

— Господи, колодезная вода! Свечи! Патефон!

— Кто там рядом? Запустите этот агрегат.

— «А у меня, у меня есть патефончик, только я его не завожу».

— Ты куда, Женька?

— Сейчас.

— Что ты темнишь? Через пять минут полночь.

— Через семь, — бросает Рязанов и убегает.

— Открывайте шампанское!

— Только без выстрелов. Я боюсь.

— Вошел — и пробка в потолок!

— Нет, нет! Окна побьете, пожар устроите.

— Время!

Все встают. Бокалы подняты.

— С Новым годом!

— С новым счастьем!

— Ура!

— За мной, — кричит Рязанов.

— Что?

— Куда, Жека?

— Зачем?

Мы выбегаем на крыльцо. Перед нами в глубоком снегу ель. На ней игрушки, ленты серпантина, шоколадные медали. Пламя свечей колеблется на ветру.

— А-а-а…

— Ну и Женька!

Утопая в снегу, мы бежим к елке. Шумный хоровод под новогодними звездами.