Альфред Шклярский - Таинственное путешествие Томека

- И вы уже продумали план действий?

- Да. Мы отправимся в Благовещенск. Там разобьем лагерь, где оставим твоего отца, поскольку он в Нерчинске может быть узнан. А сами, вместе с боцманом и Удаджалаком, попытаемся пробраться в Нерчинск. Ясное дело, нам придется заставить Павлова остаться с твоим отцом, что я и постараюсь сделать. Самое главное, чем я сейчас озабочен, это то, как нам спрятать Збышека в лагере, чтобы сыщик ничего не заметил. Я тебе говорю об этом, так как самому мне ничего подходящего в голову не приходит. Я рассчитываю на твою хитрость. Время не ждет, начинается наиболее благоприятная пора года для путешествия на лошадях.

- Я знаю. Попытаюсь что-нибудь придумать.

- Только никому не болтай об этом. Так будет лучше для нас всех.

Послышался лай собак. Смуга поднялся.

- Видно по всему, что будет хорошая погода, - сказал он, немного помолчав. - Если Нучи найдет следы тигров, нас ждет трудный день. Наши уже, наверно, проснулись, идем завтракать.

Томек смотрел на Смугу с восхищением. Необыкновенная отвага, честность и доброжелательность привлекали к нему сердца людей. Все уважали его и слушались так, словно считали естественным, что там, где находится Смуга, никто другой не может быть старшим. Поэтому Томек почувствовал себя гордым, что Смуга именно к нему обратился за советом.

Они застали друзей за различными хлопотами. Боцман Новицкий, настоящий великан, который в экспедиции играл роль не только укротителя, но и оружейного мастера, сидел с подвернутыми ногами на распростертом на земле одеяле. Он торопливо чистил оружие и по всему его виду можно было понять, что он сейчас в плохом настроении.

Во время этой охотничьей экспедиции, в особенности в обществе русских или туземцев, Томек и его друзья говорили по-русски. Это было для них делом обычным, так как все они в свое время ходили в школы в так называемом Царстве Польском, где преподавание велось на русском языке. А Удаджалак познакомился с русским языком во время прежних экспедиций Пандита Давасармана по Средней Азии.

Увидев Томека, боцман громко выразил свое неудовольствие:

- В этом чертовском краю насекомые еще при жизни поедом едят человека. А ты, браток, вместо того, чтобы прятаться в кустах, приготовил бы лучше защитные сетки, потому что шкура у меня свербит при одной мысли о безветренной погоде!

Томек сочувственно взглянул на друга. Его опухшее лицо и шея были покрыты кровавыми струпьями. Правда, гнус - бедствие сибирской тайги, крепко досаждал всем охотникам, но моряк страдал больше других. Особенно в безветренные, погожие дни, перед дождем или во время сумерек, огромные тучи насекомых появлялись в тайге, нападая на людей и животных. Этих кровососущих, жадных насекомых было полно повсюду. Они толстым слоем покрывали воду в ведре, плавали в супе, в горшке и на тарелке, цеплялись за одежду, лезли в глаза, уши, носы, проникали под рубашки, а их укусы оставляли на человеческом теле зудящие ранки. Через некоторое время организм человека несколько привыкал к укусам и раны исчезали, но несчастный боцман, в противоположность своим друзьям, все еще никак не мог приспособиться к гнусу.

Томек подошел к моряку.

- Я сейчас принесу сетки, хотя бегать по лесу с закрытой головой очень неудобно, - сказал он. - Кроме того, я насобираю смолистых щепок, чтобы мы могли хоть дымом отгонять гнус. Если говорить правду, то удивительно, что именно вас так полюбили эти зловредные насекомые. Мы уже попривыкли, и почти не чувствуем их укусов.

- Ах, это чертовское племя, как видно, очень разборчиво, - ответил боцман, красноречиво посмотрев своими опухшими глазами на Павлова - сыщика, которого им подсунул хабаровский исправник в качестве "опекуна", - и добавил: - Мне говорил один ученый, что гнус не нападает ни на тяжело больного, ни на отъявленного подлеца. И в том и в другом случае насекомые прекрасно чувствуют кандидатов на тот свет, а, как известно, трупы гнус не кусает.

Томек с трудом подавил смех, поняв этот намек на Павлова, совершенно безразличного к гнусу.

Три сына Нучи, как все нанайцы, тонко чувствующие юмор, громко рассмеялись.

- Твоя хорошо говорит, зверь сразу узнает плохого человека, - сказал один из них.

- Вас тоже гнус не трогает, - сказал Томек, давая боцману знак, чтобы тот зря не дразнил шпика.

- Гнус умный, он знает, что нанаец сын тайги. Они знакомых не трогают, - ответил нанаец, весело подмигивая.

- Вместо того, чтобы шутить шутки, лучше давайте готовиться к охоте, - приказал Смуга. - Вот-вот Нучи вернется! Проверьте веревки, займитесь собаками. Господин Павлов не любит гоняться за тиграми, поэтому он, пожалуй, как всегда, останется в лагере на страже?

- Вы начальство - вам виднее! Хорошо, я буду стеречь лагерь, - охотно согласился Павлов.

- А при случае пошарю во вьюках, - вполголоса буркнул боцман Томеку.

- Заткните ваш фонтан, уважаемый Броль, - шепнул Томек. - Вы обязательно хотите обратить на себя его внимание?

Господин Броль, то есть боцман Новицкий, тихонько выругался, но оставил сыщика в покое, тем более, что Вильмовский позвал всех завтракать.

Нучи вернулся еще до конца завтрака. Он сообщил, что логово тигрицы с двумя тигрятами находится на расстоянии около трех верст от лагеря. Охотники тут же составили план охоты. Боцман и Удаджалак постараются выстрелами отогнать тигрицу от тигрят, а Нучи, три его сына, Томек, Вильмовский и Смуга должны окружить логово.

Павлов, как это было решено раньше, оставался сторожить лагерь,

Вскоре охотники направились в тайгу. Впереди шел Нучи, за ним - его сыновья с тремя собаками на поводках, а чуть дальше, по их следам, шли остальные охотники с четырьмя гончими. Томек замыкал шествие, идя сразу за боцманом.

Чем дальше они углублялись в дремучую тайгу, тем было тяжелее идти. Извилистый след тропинки, едва различимый среди густых зарослей шиповника, терновника и можжевельника, опутанных стеблями ломоноса, называемого якутами [11] Якуты (или саха, как они сами себя называют) живут в бассейне Лены и Енисея, вплоть до берегов Охотского моря. "дьявольской сетью", часто совсем пропадал. Иногда приходилось уходить в сторону, чтобы обойти поваленные ветром стволы деревьев. В тайге лесные великаны не могли глубоко запускать корни в землю, поэтому свирепые ветры выворачивали подчас целые полосы леса и создавали трудные для прохода участки. Порой путь преграждали старые, насквозь прогнившие деревья, которые сами падали на землю, словно отдавая дань всесилию времени.

Дремучая, таинственная тайга возбуждала у людей страх перед чем-то неизвестным, что скрывается в ее глубине. Тайга казалась молчаливой и мрачной, но внимательный взор охотников ежеминутно раскрывал все новые ее тайны. У тропинки под поваленным стволом дерева они открыли медвежью берлогу. Чуть дальше, на небольшом холмике устроился жадный бурундук [12] Бурундук - (Tamias sibiricus) грызун величиной с крысу, по внешнему виду похожий на белку. Темные полосы на теле напоминают тигровую шкуру. Собирает на зиму запасы пищи, которую носит в свои кладовые в защечных мешочках. , один из самых маленьких в мире грызунов. На высохших ветвях сваленного дуба он сушил свои лакомства: грибы, коренья и орехи, запасы которых копил по крайней мере на два года вперед. Дальше, за холмом, вилась тропинка, протоптанная оленями; в дупле раскидистой липы пчелиный рой - вероятно, там можно было найти ароматный лесной мед.