Альфред Шклярский - Томек на тропе войны

- Не будем терять времени, берите командование, капитан! - порывисто воскликнул боцман.

Ранчеро единогласно подчинились энергичному кавалеристу. Едва забрезжил рассвет, пятьдесят хорошо вооруженных всадников пустились в погоню. Следы банды были хорошо видны. Благодаря этому преследователи быстро достигли места, где банда разбилась на два отряда. Разделил своих людей и Мортон, и каждый отряд тут же двинулся в своем направлении.

Через несколько часов оба отряда достигли каменистого плоскогорья, где следы потерялись. Вечером, после бесплодных поисков, отряды вновь соединились в одном каньоне. Люди угрюмо расселись вокруг костров.

- Совсем запутались, уважаемые господа, - пробурчал боцман. - Проклятые индейцы нарочно забрались в горы, чтобы со следа сбить.

- По всем сведениям, которые мы успели собрать о Черной Молнии, он скрывается в пограничных горах - сказал капитан Мортон. - Если бы нам удалось прочесать все горные цепи, мы наверняка обнаружили бы его укрытие.

Услышав это, Томек помрачнел. Это сколько же надо иметь людей и времени, чтобы обшарить многочисленные, недоступные и обширные горные цепи! А так только случай может навести на следы разбойников.

- Если бы был жив наш умница Динго, он бы уж нашел след Салли, - сказал Томек.

- А у нас даже не было времени похоронить его, - поддакнул боцман.

Они начали вспоминать, как Томек с помощью Динго нашел заблудившуюся в буше Салли и разные другие приключения, окончившиеся благополучно благодаря уму Динго.

Никто не ложился спать этой ночью. С рассветом поиски продолжались. Небольшие группы обшаривали извилистые каньоны и ущелья, наблюдатели изучали окрестность с возвышенностей, но никто нигде не обнаружил даже малейшего следа похитителей.

В бесплодных поисках прошло несколько дней. Наконец Мортон и ранчеро пришли к выводу, что дальше преследовать банду напрасно. Так невесело и вернулись домой.

В тот же день вечером, Томек, боцман и миссис Аллан собрались у постели раненого шерифа. Врач сказал, что быстрому выздоровлению его мешает тревога за Салли. Поэтому разговаривали при нем не много, что веселого можно сказать в таком невеселом положении?

Томек сидел, глубоко задумавшись. Итак, капитан Мортон счел дальнейшие поиски бессмысленными. Томек никак не мог с этим согласиться. Будь здесь отец и Смуга они, конечно, так скоро не признали бы себя побежденными. Похоже, что Мортон и ранчеро относились к поискам Салли формально, заранее считая их бесполезными, а согласились участвовать в погоне только для того, чтобы успокоить убитую горем мать. Слишком уж много говорили они об уведенных индейцами, о том, что если и удавалось их найти, то только случайно. Неужели они бросят Салли на произвол судьбы? Капитан Мортон обвиняет в этом гнусном поступке Черную Молнию. Но Томек инстинктивно чувствовал, что запальчивый и неприязненно настроенный к индейцам кавалерист идет по пути наименьшего сопротивления.

Трудно поверить, что храбрый индейский воин так подло отплатил Салли за помощь, оказанную ему в тяжелую минуту. Ведь это Черная Молния назвал ее "Белой Розой" и заявил, что скорее поступится своей свободой, чем повредит ей.

Вдруг Томек спохватился. Он вспомнил слова, сказанные вождем Зоркий Глаз во время его первого появления в резервации: "Если моему белому брату когда-нибудь понадобится помощь друзей, пусть он пойдет на Гору Знаков и подаст сигнал. И тогда к нему явится человек, на которого белый брат может положиться в любом деле".

Томека охватило необычайное волнение. А сейчас разве ему не нужна помощь друзей? Вождь Зоркий Глаз, как будто, слов на ветер не бросает! Ведь это же он предупредил Томека во время родео о коварстве дона Педро. Томек решил, что нужно немедленно найти Красного Орла, чтобы тот показал ему дорогу к Горе Знаков. Да, а где же Красный Орел? Кинувшись в эту погоню, Томек совсем забыл о нем.

Боцман искоса наблюдал за своим молодым другом. Слишком хорошо знал он Томека, чтобы не заметить, что с ним что-то происходит.

- Скажите, миссис Аллан, а вы, когда индейцы бежали, еще раз видели убитого Динго? - спросил Томек, прервав молчание.

- Ах, милый, я совсем забыла сказать, что, оказав первую помощь шурину, я тут же вернулась к дороге у холма, чтобы похоронить верного пса. Даже взяла Боба, негра. Но Динго так и не нашла. Наверно, койоты уволокли его в прерию.

- Днем койоты не показываются возле селений, что бы это могло быть? Как вы думаете, боцман?

- Индейцы напали на ранчо ранним утром. А когда вы, сударыня, второй раз вернулись к холму? - спросил моряк.

- Ну, где-то около полудня, самое большое спустя часа четыре после нападения. Не найдя Динго на дороге, мы с Бобом обошли довольно большой участок прерии; мне пришло в голову, что в последний момент, пес мог отползти в сторону. К сожалению, не нашли его нигде.

Томек возбужденно вскочил, несколько раз прошелся по комнате и остановился перед боцманом.

- Вы помните, что говорили мне о Динго, когда в Уганде я очнулся после столкновения с носорогом? - спросил он.

- Будь у меня куриная память, я бы палубу драил, а не боцманом был, - несколько уязвленно ответил боцман, но заинтересованный этим вопросом, добавил: - Ты и в самом деле хочешь знать, что я тогда говорил о Динго?

- Вот именно.

- Сначала мы думали, что собачонка уже дух испустила... Стоп, стоп, браток, понимаю к чему ты клонишь! Динго лежал тогда как труп, а потом потряс маковкой и потащился за нами на своих ногах. Ты думаешь, что и сейчас так было?

- Миссис Аллан видела Динго лежащим на дороге, - продолжал Томек. - Спустя несколько часов его там уже не было. Даже если бы какой-нибудь койот и крутился где-то около ранчо, то все равно убежал бы, услышав крики индейцев и выстрелы. Но, если это не койоты, то что же случилось с мертвой собакой?

Миссис Аллан и шериф насторожились. Боцман возбужденно покраснел, быстро осушил стакан ямайского рома и выпалил

- Ха, а сколько раз я вам говорил, что у Томека голова на плечах не для одной красоты. Ты мне, браток, напомнил историю точь-в-точь такую же. Несколько лет назад наш корабль должен был идти из Гамбурга в Рио-де-Жанейро за кофе. И перед самым отплытием у одного дружка, из немцев он был, умерла жена. Бедняга на похоронах не мог быть, потому как все случилось аккурат за час до отчаливания. Попрощался матрос с прахом законной супруги, наказал родне похоронить, как положено, а сам от горя еле-еле погрузился на корабль. Всю дорогу убивался и по этой самой причине бутылку из рук не выпускал. Дошли мы наконец до Рио, капитан и говорит: "Клин клином вышибают, парень! Женись еще раз, может на этот раз повезет". Немчик был послушный, сошел на берег и через три дня женился на одной бразилийке. Хорошо капитан посоветовал - всю скорбь как рукой сняло. Через несколько недель опять швартуемся в Гамбурге, а тут покойница моего дружка встречает. Оказалось, что вовсе она не умерла, а в летаргию впала, то есть во "мнимую смерть".