Пэтси Адам-Смит - Охотники на лунных птиц

На могилы устанавливали надгробные плиты с выгравированными на них именами и датами рождения и смерти. Могилы тех, кого оплакивать некому, должны быть сокрыты ото всех навсегда — так полагают стрейтсмены.

Острова нравятся далеко не каждому приезжему. Да разве есть на свете место, которое нравилось бы всем? Так у фотографа Эрни (его прислали сюда, чтобы он проиллюстрировал снимками мою книгу) на острове все, абсолютно все вызывало отвращение, особенно ванна. Единственное, что ему могли предложить на Фюрно, — это сидячую ванну. Причем мыться ему предлагали в той же воде, в которой до него купалась я. Для меня, выросшей в лесу, подобного рода купание не было мукой, но для Эрни с Кинг-Кросса оно казалось невыносимым. Он даже не заметил, что на острове Биг-Дог пресную воду для питья привозили в баках. Не произвели на него никакого впечатления и средства передвижения на островах.

— Этой лодке не помешал бы новый мотор, — ворчал Эрни, когда нам не удалось объехать восточное побережье острова Биг-Дог.

Ему было неинтересно, что скорость приливов здесь достигает восьми узлов, а водяная стена поднимается на пять метров. Его мирок ограничивался Рэндвиком, полицейским судом и пресс-релизами. Мне пришлось самой взяться за фотокамеру.

Однако тысячи снимков, которые мне удалось сделать, стоили того. Я успела сфотографировать самые интересные и самые древние промыслы Австралии до того, как они исчезли. Я сфотографировала Эрика Мейнарда в тот день, когда «овечья птица» вцепилась своими острыми когтями ему в голову. Мы уже думали, что придется сбрить его густую шевелюру, чтобы освободить птицу. Дело в том, чтоo птица ночью ударилась о ванты (случай довольно обычный), так как рангоут выводит из строя птичьи радары. Успела я сфотографировать ныне покойного Уолтера Битона, последнего представителя смешанных кровей, а также моряков, для которых иногда переставали существовать законы, как и для первых охотников на тюленей.

Есть у меня снимки женщин, расстилающих свеженарезанную траву на полу; кораблей, которые вскоре после этого погибли, и их команд; фотографии моих друзей, которых уже нет в живых. И, конечно же, масса снимков различных птиц, которые населяли острова: крачек, лебедей, больших бакланов, пеликанов, бекасов, тихоокеанских чаек, журавлей, перепелов, диких уток, чирков, колпиц, светлых пингвинов, диких кур, лысух, бронзовокрылых голубей, соколов и многочисленного потомства великих путешественников — буревестников.

Еще один взмах весла — и каяк плавно скользнул к маленькой пристани острова Сент-Лоренс в Беринговом море. Откуда-то со дна лодки эскимос вынул птицу размером с крупного голубя. Перья ее отливали бронзой.

Эскимос видел много таких птиц близ Полярного круга, где он жил. Огромные косяки появлялись в этих краях ежегодно и обычно в одно и то же время — в июне или июле. Питались они мелкой рыбешкой. Однако на этот раз попалась необычная птица: на левой лапке у нее виднелась маленькая серебристая пластинка.

«Должно быть, это какая-то особенная птица», — решил эскимос и повез ее к самому главному человеку на острове в надежде, что тот сможет разобраться во всем. Если и он не разберется, то придется послать ее (не птицу, конечно, а пластинку) дальше, потому что на ней надпись.

Пластинку отправили через Берингово море в Анкорижд, на Аляску, к более знающим людям, которые, безусловно, сумеют прочесть и понять надпись.

Вот что было на ней написано: «Известите Совет по фауне, Хобарт, Тасмания, Австралия». Далее следовал порядковый номер птицы. Власти в Анкоридже знали, что такими пластинками ученые окольцовывают птиц при изучении их миграции. О находке сообщили в Тасманию.

Металлическая пластинка была снята в Беринговом море с тонкоклювого буревестника. Аборигены Тасмании (они уже вымерли) называли их иолла, любители птиц — буревестником, иные величали ее «лунной птицей». Гурманам и австралийцам она известна под названием «овечья птица».

С помощью этой птицы доктору Доменику Сервенти, старшему сотруднику отдела по наблюдению за миром животных научно-исследовательской организации стран Британского содружества, удалось получить подтверждение своим исследованиям в области миграции буревестников, которыми он занимался последние двенадцать лет. Пластинка, найденная в районе Берингова моря, третья по счету из того региона, подвела окончательную черту под многолетними добросовестными наблюдениями и лишениями, связанными с изучением жизни птиц.

Для того чтобы добиться этого результата, Сервенти приходилось проводить ночи под открытым небом, жить на отдаленных необитаемых островах в Бассовом проливе, питаться консервами, исходить сотни километров по скалистым холмам, продираться сквозь кустарник, где, свернувшись кольцом, лежало множество ядовитых тигровых змей.

Свое снаряжение и питание Сервенти носил на себе. До островов он добирался на рыбачьих лодках и дважды в год переправлялся через опаснейший водоворот (он находится восточнее Бассова пролива) Пот-Бойл (Кипящий Котел). Не всякий моряк отважится плавать в таких водах.

Пластинка, снятая с лапки птицы, оказалась одной из двадцати тысяч, которыми Сервенти осторожно кольцевал буревестников в надежде, что по крайней мере какая-нибудь из них вернется и тогда раскроется одна из тайн, связанных с жизнью этих загадочных созданий.

Более полутора веков люди Южного полушария обсуждали вопрос о том, где «овечьи птицы» проводят южные зимние месяцы. Ежегодно в сентябре они возвращались на острова на юге южного побережья Австралии и каждый раз в апреле исчезали до следующего сентября.

Тот факт, что столь великое множество птиц, исчисляемых миллионами, может исчезнуть на полгода, казался невероятным. В 1798 году, когда Мэтью Флиндерс проплывал мимо островов в Бассовом проливе, он отметил, что над его кораблем в течение полутора часов пролетел сто пятьдесят один миллион птиц и это была лишь одна стая. Он писал: «Птицы летели стаей, протяженность которой была от пятидесяти до восьмидесяти метров в длину и до трехсот и более метров в ширину. Они летели довольно густо, насколько позволял размах их крыльев. В течение полутора часов эта лавина буревестников без перерыва летела над нами со скоростью голубей».

По его подсчетам, птиц было примерно сто пятьдесят один миллион и им потребовалось бы на земле семьдесят пять миллионов норок, чтобы разместиться. Допуская, что каждая норка занимает площадь около одного квадратного метра, он подсчитал, что такой стае для размещения понадобится территория более сорока квадратных километров.