Д. Лухманов - 20000 миль под парусами

Через четверть часа шлюпка была поднята на место, и потекла обычная жизнь корабля.

Я сказал: «обычная жизнь корабля», но я еще очень мало рассказал об этой жизни.

На берегу, в городе, есть дни и ночи. Днем люди работают, служат, торгуют, занимаются своими делами. Ночью одни веселятся, другие отдыхают. Но день и ночь всегда разделены резкими гранями. В море же есть только сутки. Сутки и вахты. Вся жизнь разделена на четырехчасовые клетки, а весь экипаж — на три вахты. И если идет нормальная жизнь, если нет аврала, когда требуется работа всего экипажа, то каждый, независимо от времени дня или ночи, четыре часа «стоит на вахте», то есть работает или принимает участие в управлении кораблем, а восемь часов находится «под вахтой», то есть отдыхает.

Для того, чтобы вахта «переходила», то есть чтобы одним и тем же людям не приходилось нести вахту в одни и те же часы, время от четырех часов пополудни до восьми часов вечера разделяется на две полувахты.

Только капитан не имеет на корабле определенных часов службы, — он на службе всегда. Знание моря и корабля само диктует ему время, когда он должен непрерывно бодрствовать или когда он может отдыхать. Ответственность за судно и за жизнь экипажа не снимается с него никогда.

На корабле ведутся два учета времени: общий — двадцатичетырехчасовый и повахтенный — четырехчасовый. Поблизости от штурманской рубки, где сосредоточено управление кораблем, висит небольшой колокол. В старью годы, когда еще не умели делать пружинные часы и все часы делались с маятниками, на кораблях употребляли стеклянные песочные часы — «склянки». Около колокола подвешивались две склянки — получасовая и четырехчасовая. Возле них ставился часовой. Как только последняя песчинка получасовой склянки пересыпалась из верхнего отделения в нижнее, часовой ударял в колокол, перевертывал склянку и подвешивал ее за противоположный конец. Таким образом он отбивал одну, две, три… восемь склянок. К моменту восьмой склянки песок из верхнего отделения четырехчасовой склянки должен был тоже весь пересыпаться в нижнее отделение, и обе склянки переворачивались и перевешивались часовым одновременно. С перевертыванием большой склянки начинался новый счет. В колокол били снова от одного до восьми раз.

Теперь давно уже пружинные часы заменили неуклюжие песочницы, но традиционный колокол все еще продолжает висеть на обычном месте, и один из вахтенных матросов каждые полчаса «отбивает склянки».

На баке (носовая часть) висит другой большой колокол, и другой матрос — «вперед смотрящий», — обязанный зорко следить за горизонтом и немедленно докладывать вахтенному начальнику обо всем, что он увидит, «репетирует» каждую склянку в большой колокол. Ночью, перед тем как отрепетировать склянки, он обязан оглядеть, хорошо ли горят отличительные огни корабля, и, отбив склянки, громко кричит: «Огни горят ясно!»

Таким образом, каждый член экипажа всегда знает, который час, а вахтенный начальник знает, что вперед смотрящий не дремлет.

Если вы заглянете в вахтенный журнал корабля, то увидите в нем запись всех событий по двадцатичетырехчасовому исчислению, но если вы спросите вахтенного матроса, который час, то он вам ответит: «Шестая склянка на исходе», или: «Третья склянка в начале», или: «Сейчас семь склянок должны пробить».

За четверть часа до восьми склянок рассыльный будит очередную подвахту криком: «такая-то вахта, на вахту!»

С последним ударом восьмой склянки обе вахты выстраиваются на палубе, и новый вахтенный начальник, вместе со сменяющимся, проверяет людей по списку. Если есть полуаврал, который не под, силу выполнить одной вахте, он быстро выполняется сменяющимися и и сменяющими, после чего раздается команда: «Рулевых и вперед смотрящего сменить, подвахтенные вниз!» И новая вахта вступает в свои обязанности.

Работа на корабле начинается рано, с четырех часов утра. Прежде всего надо затопить камбуз (кухню), налить пресной воды в кипятильники для утреннего чая и в дежурную расходную цистерну, приготовить на целый день топливо для камбуза и приготовить брандспойт для утренней мойки палубы. С рассветом начинается мытье палубы и утренняя уборка корабля, которые обычно должны быль закончены к подъему флага, к восьми часам утра.

Разумеется, если обстоятельства плавания заставляют во время вахты ставить, убирать или делать какие-нибудь другие маневры с парусами, то другая работа на это время откладывается.

Вахту, которая должна вступить в восемь часов утра, будят за три четверти часа, для того чтобы она успела позавтракать. Восемь часов утра — торжественный момент на корабле: наверх выходит капитан. Он принимает рапорты от вахтенного начальника, старшего преподавателя и врача. В восемь часов торжественно подымается кормовой флаг.

С восьми до двенадцати часов дня, если позволяет погода, чинят паруса, снасти, скоблят, красят, чистят. В половине двенадцатого обе подвахты обедают. Вахта же, стоявшая до полудня, обедает после смены. Перед полуднем назначенные на штурманскую практику ученики выходят на ют с секстанами и по меридиональной высоте солнца определяют широту места. Кроме того, широта и долгота места судна определяются по способу Сомнера: утром и вечером по солнцу, а ночью по звездам. От полудня до двух часов в жарком климате назначается отдых, нарушаемый только работами по управлению судном. При обыкновенных условиях от двенадцати до четырех часов продолжаются судовые работы, от четырех до шести — идет вечерняя уборка корабля: относят на место инструменты, краски, кисти, закрывают чехлами шлюпки, компасы, заправляют и приготовляют к ночи все лампы, фонари, подметают палубы.

С заходом солнца спускается флаг и «открываются» огни.

Парусное судно несет снаружи два отличительных огня: красный с левого и зеленый с правого борта. Фонари для этих огней устроены так, чтобы они были видны только спереди и с боков корабля. Пароходы, вдобавок к отличительным, подымают еще на двух мачтах белые огни. По ним ночью встречные суда распознают друг друга и определяют, куда держать направление, чтобы не столкнуться. Неисправность отличительных огней и невнимательность вперед смотрящих ведет к столкновениям и к гибели судов и людей.

Некоторые капитаны позволяют себе преступную экономию — не зажигать в открытом море отличительных огней. Особенно страдают этим итальянские и греческие парусники.