Петр Перминов - Улыбка сфинкса

Французские ученые справедливо гордятся своим соотечественником, внесшим крупный вклад в изучение памятников культуры древнего Египта. При этом факты массового расхищения этих памятников участниками экспедиции Бонапарта оказываются как бы в тени. Это и неудивительно.

Нередко приходится слышать аргументы в защиту вывоза египетских древностей в Европу, особенно если речь идет о временах далеких и смутных. В западной историографии получил распространение тезис о том, что без европейцев, начавших в XIX в. систематические раскопки в Египте, значительная часть памятников его древней истории рано или поздно была бы уничтожена невежественными египтянами. Попав же в музеи Европы, они вошли в актив мировой культуры. Что ж, если рассуждать отвлеченно, то, казалось бы, в этом есть «рациональное зерно». Однако если вспомнить конкретные формы, которые принимала деятельность западных культуртрегеров, то картина складывается несколько иная. Судите сами. Когда остатки французских войск покидали Александрию, английский генерал Хатчинсон и французский генерал Мену начали склоку из-за египетских древностей, находившихся в багаже французов. Хатчинсон потребовал, чтобы вся коллекция, собранная французскими учеными, была отправлена в Великобританию. Однако французы заявили, что ее экспонаты принадлежат им по праву первенства. Разыгрался ряд безобразных сцен. В результате Хатчинсону пришлось пойти на уступки и оставить французам часть коллекции. В одном он остался непреклонным: Розеттский камень должен быть передан в Британский музей. К счастью для французов, они благодаря предусмотрительности Бонапарта успели сделать восковые копии с надписей на этом камне. С ними впоследствии и работал выдающийся французский ученый Жан-Франсуа Шампольон.

Ни французам, ни англичанам, отправлявшим громадную коллекцию египетских древностей в Европу, не пришло в голову спросить разрешения египтян. По приказу короля Георга III Розеттский камень был водружен на почетное место в Британском музее. Понадобилось почти два века, чтобы парижане смогли увидеть Розеттский камень в стенах Лувра, где он экспонировался в 1973 г. Что касается Египта, то никто до сих пор и не подумал об организации подобной выставки в этой стране.

Потрясения, которые пережил Египет в начале прошлого века, не прошли бесследно. Начали развиваться отношения Египта с европейскими странами, в том числе и в области культуры и просвещения.

Мухаммед Али, ставший наместником турецкого султана в Египте в 1805 г., глубоко понимал необходимость восприятия опыта европейской цивилизации египтянами и перенесения ее на национальную почву. Он первым из египетских правителей направил способных молодых египтян на учебу в Европу. В их числе был и великий реформатор, литератор и философ Рифаа ат-Тахтави (1801–1873).

Огромное впечатление на ат-Тахтави произвели успехи египтологии в Европе. Он внимательно следил за дискуссиями вокруг надписи на Розеттском камне, в которых участвовал Шампольон. В своем трактате ат-Тахтави написал, что под влиянием Шампольона он открыл для себя новую родину, которая была ему до этого неизвестна. Ат-Тахтави первым в Египте заявил о том, что памятники фараонского Египта составляют ценнейшую, неотъемлемую часть национальной культуры, бросив, таким образом, вызов мусульманским ортодоксам, объявившим фараонские памятники наследием неверных, неприемлемым для мусульманского Египта. Задолго до Огюста Мариета ат-Тахтави направил на имя Мухаммеда Али памятную записку, в которой потребовал организовать охрану памятников древнего Египта.

Осенью 1976 г. Айн-Шамский университет в Каире организовал международный семинар в связи с празднованием 175-й годовщины со дня рождения великого египетского реформатора. В старинном актовом зале университета собрались ученые из различных европейских и арабских стран. Было подготовлено множество докладов и рефератов о жизни и творчестве ат-Тахтави на различных европейских языках. Особенно приятно было нам, советским людям, сидевшим в зале университета, услышать доклад, прозвучавший на прекрасном русском языке, с которым выступила декан старейшей на Арабском Востоке каирской Школы изучения иностранных языков, основанной ат-Тахтавн.

В докладе, прочитанном на симпозиуме, профессор Матток, возглавляющий арабский отдел университета в Глазго, привел следующую цитату из трактата ат-Тахтави («Добыча золота, резюме из Парижа»): «Поскольку Египет начал демонстрировать зачатки цивилизации и просвещения по образцу европейских стран, он достоин различных живописных, художественно ценных памятников старины, завещанных ему его предками. Лишать Египет одного за другим памятников его истории, на просвещенный взгляд, это все равно что воровать чужие драгоценности, чтобы украсить себя. Это равносильно грабежу. Это не требует доказательств, это вполне очевидно».

Комментарии, как говорится, излишни.

Со времени наполеоновской экспедиции разграбление египетских древностей становится исключительной привилегией дипломатических представителей Франции и Англии в Египте: французского генерального консула Бернара Дроветти и его закоренелого врага и конкурента британского консула Генри Солта. Французский и британский консулы развернули самую настоящую войну за право монопольного вывоза египетских древностей в Европу. В ней применялись такие приемы, как подкуп, взятки, даже выстрел из-за угла для устранения удачливого соперника. Пользуясь большим влиянием при дворе египетского вице-короля, Генри Солт и Бернар Дроветти без зазрения совести обманывали Мухаммеда Али, который, впрочем, не понимал, а посему и не ценил памятников древней культуры Египта. Для проведения раскопок и вывоза антикварных ценностей в то время требовался лишь фирман вице-короля. Естественно, что Дроветти и Солт могли получить столько фирманов, сколько хотели.

Обремененные консульскими обязанностями, требовавшими их присутствия в Каире, Дроветти и Солт нуждались в способных и энергичных помощниках, которые могли бы заниматься поисками древностей. Самым известным и удачливым из них стал Джованни Баттиста Бельцони, чье имя уже при жизни превратилось в легенду среди европейских антиквариев.

Бельцони родился в итальянском городе Падуя 5 ноября 1778 г.

Он жил в эпоху великих исторических событий, давшую множество примеров быстрых и блестящих карьер. Это подогревало честолюбие молодого итальянца, перепробовавшего много профессий — от коммивояжера до инженера-гидравлика. Одно время Бельцони, обладавший двухметровым ростом и громадной физической силой, возглавлял в Лондоне труппу акробатов и стал кумиром рыночных балаганов Англии.