Людмила Шапошникова - По Южной Индии

В глубине пещеры, на задней стене храма, изваяна главная фигура — трехликий Шива. Ее высота — около шести метров. Древний художник аллегорически изобразил три великих начала, олицетворяемых этим богом. Творение это является венцом древнего индусского искусства и не имеет себе равных. Центральная голова статуи изображает Шиву — созидателя и творца. Спокойное лицо, глаза прикрыты тяжелыми веками, под тиарой высокий лоб мыслителя. Справа — голова Шивы-хранителя. В ее облике есть что-то женственное. Лицо мечтательно-задумчивое. Мягкие очертания подбородка и полных губ. В гранитных завитках волос застыли жемчужины и цветы. Рука Шивы-хранителя держит лотос, символ прекрасного. Слева — Шива-разрушитель. Выпяченный низкий лоб, крючковатый нос, страшная гримаса жестокого рта. Череп и змеи — символы смерти — венчают голову Разрушителя.

Однако разрушение и смерть побывали в подземном храме не только в виде каменного колосса. Португальские солдаты превратили бесценные памятники индийской культуры в мишени. Армия хищников и грабителей, убежденная в своем расовом превосходстве, бесцельно разрушала прекрасные плоды многолетнего труда древнего народа. Отполированные гранитные тела богов обезображены пулями. Некоторые статуи разбиты вдребезги, и от них остались только руки, ноги и искромсанные торсы. У танцующего Шивы отбиты ноги, у Парвати нет рук, хобот мудрого Ганеши изуродован. Но искалеченные и изломанные боги пережили своих завоевателей и смотрят теперь со стен храма немыми свидетелями одаренности, таланта и трудолюбия народа Индии и варварства европейских поработителей.

От главной пещеры дорога идет среди зарослей манговых деревьев в гору. Здесь, неподалеку, есть еще несколько храмов. Но в гранитном массиве высечены только их колонны. Что-то помешало древним художникам кончить свое дело. Что именно — мы не знаем. Это могло быть и крушение империи, и приход завоевателей, и многое другое. А некоторые говорят, что просто не подошел материал.

Мы поднимаемся на вершину горы. Отсюда видна ярко-синяя гладь океана. Зеленые прибрежные заросли пальм еще резче оттеняют синеву воды. В отдалении, в неверном мареве жаркого воздуха вырисовываются гористые контуры близлежащих островов. Между ними скользят паруса рыбачьих шхун. Белоснежные крупные чайки вьются над островом и океаном. Вдруг тишину нарушает резкий звук гудка. Это сигнал нашего катера. Пора возвращаться. Я опускаюсь к причальным мосткам. «Скорей, — кричит белозубый помощник машиниста, — а то уедем без вас…» Но это, конечно, только шутка. Катер, накренясь, разворачивается в сторону Бомбея. За нашими спинами все дальше в море уходит древний остров Элефанта.

Крупнейшая в Индии бомбейская гавань — одна из жизненных артерий экономики страны. Через нее республика ведет обширную торговлю со многими странами мира.

На несколько миль вдоль берега бухты тянутся портовые сооружения: доки, причалы, портовые склады, железнодорожные узкоколейки, грузоподъемные краны. Со стороны мола Беллард видна как на ладони вся гавань. У причалов и на рейде стоят морские транспортные суда, большие океанские корабли, портовые буксиры, бронированные суда индийского военного флота. В неподвижном воздухе на флагштоках повисли флаги Советского Союза, Америки, Англии, Японии, Польши. Между судами снуют таможенные катера, рыбацкие лодки. Вода у причалов мутно-зеленого цвета, загрязненная маслом и нефтью.

Неподалеку от мола разместились портовые конторы и внушительное здание Главной таможни.

У причалов днем и ночью идут погрузочно-разгрузочные работы. Бомбейский порт — самый загруженный, но и один из наиболее механизированных. Ручной труд здесь применяется мало. По рельсам узкоколейки все время отходят груженые составы, сюда же прибывают заполненные доверху грузовики. Стальные руки мощных кранов легко несут по воздуху тюки, ящики, контейнеры. Везде — у причалов, на пристанях — горы грузов. Ящики и тюки пестрят надписями: «Порт отправления Гамбург», «Порт отправления Сингапур». Грузы из Марселя, Глазго, Неаполя, Щецина, Иокогамы… Тут же лежат приготовленные к погрузке тюки индийского хлопка. Этими же тюками заполнены и склады в порту. А рядом с ними — склады зерна. Сырье пока что является основной статьей индийского экспорта. Так было и в колониальный период. Империалистическая Англия выкачивала из страны дешевое сырье. Из Бомбейского порта шли корабли, груженные хлопком, джутом, табаком, чаем, слюдой, рудой. Сюда прибывали готовые изделия из метрополии.

Теперь настали иные времена. Корабли везут в Бомбей металл и сельскохозяйственные машины, энергетическое и горношахтное оборудование, металлообрабатывающие станки. Я разговорилась со старым портовым чиновником. «Сейчас, — сказал он, — существенно изменились статьи ввоза. Ведь многие изделия мы можем производить сами, а вот машин нам пока не хватает. Вместо тюков английского ситца мы теперь разгружаем контейнеры с машинами. Правда, порт еще не совсем справляется с увеличившимся товарооборотом, со всей массой грузов, которые нам приходится разгружать и нагружать».

Современный порт Бомбей, каким мы знаем его сейчас, стал строиться еще в 70-х годах XIX века. Постепенно были сооружены три основных дока: Александра, Принцесса и Виктория. Через них проходят миллионы тюков различных грузов. Доки перегружены. Поэтому порт расширяется. Создаются новые причалы, совершенствуются старые доки, строятся склады, монтируются новые погрузочные краны.

Но есть в порту доки, не приспособленные к приему современных кораблей. Как доки они бездействуют и их причалы используются рыбацкими шхунами и лодками. «Хотите видеть наших рыбаков, пойдите утром в док Сассуна», — сказал мне служащий отеля, где я остановилась.

Рано утром я отправилась туда. Док Сассуна — старейший в порте. Он расположен в районе Колаба, которым завершается полуостров города. Портовые сооружения шагнули далеко на север от старого дока. Обшарпанные коробки домов примыкающих улиц вплотную прижались к портовым складам. Через обветшавшие ворота я прохожу к причалам.

Солнце только что поднялось над горизонтом, и резкие тени от соседних строений ложатся на землю. От ворот дока к причалам ведет разбитая колея немощеной дороги. Пахнет рыбой. Ленивые бурые волны плещутся о камни причалов. Около них стоят рыбацкие лодки с убранными парусами. Рыбаки, сожженные дочерна тропическим солнцем, в коротко подобранных дхоти и набедренных повязках, громко перекликаясь, начинают разгружать рыбу. На их головах красуются шерстяные колпаки. Ночью перед рассветом в открытом море холодно. Жилистые сухие руки подают на пристань круглые корзины, наполненные бьющейся рыбой. Крупную рыбу выбрасывают прямо на землю. А со стороны моря подходят все новые и новые лодки. Вскоре весь асфальт пристани покрывается корзинами с мелкой рыбой и креветками, аккуратными горками крупных морских окуней и каких-то больших рыбин, напоминающих нашего сома. Асфальт блестит от рыбьей чешуи. Женщины принимают деятельное участие в работе. На них простые, домотканые сари, подоткнутые, как мужские дхоти. Они помогают мужчинам разгружать лодки и продавать рыбу.