Вильялмур Стефанссон - Гостеприимная Арктика

«Полярная Звезда» прошла вдоль берега узкой полосой свободной воды, там, где большой корабль не мог бы пройти.

Андреасен не пытался придать «Полярной Звезде» большую прочность, но зато сделал судно сравнительно коротким (длиной около 15 м) и очень поворотливым. Если льды начинали смыкаться и не представлялось возможным уйти от них, то капитан направлял судно полным ходом на какую-нибудь льдину, имеющую пологий склон к уровню воды. Обводы носа «Полярной Звезды» были такими, что, вместо резкого удара о льдину, происходило скольжение, и при этом судно, в силу собственного разбега, наполовину поднималось на льдину, а плоское днище предотвращало крен. Команда быстро выскакивала на лед, закрепляла ледовый якорь и при помощи блоков и талей окончательно вытаскивала судно на льдину. Когда же льды смыкались и возникало давление, оно прилагалось не к судну, а лишь к той льдине, на которой оно стояло. Требовалось только выбрать достаточно массивную льдину, способную выдержать давление. Капитану Андреасену дважды пришлось применить подобный способ, и оба раза выбор льдины был удачен. Впоследствии, когда льды размыкались, достаточно было просверлить во льду отверстие и, поместив в него небольшой пороховой заряд, разбить льдину взрывом, чтобы судно снова оказалось на воде.

Я всегда полагал, что следует обходить природные препятствия или применяться к ним, вместо того чтобы пытаться идти напролом. Поэтому идею Андреасена я сразу же признал правильной, тем более, что ее успешное применение было весьма убедительно. Еще в 1912 г. я восхищался «Полярной Звездой» и решил купить ее при первой возможности, так как при моем методе существования экспедиции за счет местных ресурсов судёнышко типа «Полярной Звезды», поднимающее лишь около 20 т груза, не менее полезно, чем крупное судно для исследователей, везущих с собой все запасы. И вот теперь я договорился с Андреасеном о покупке у него «Полярной Звезды» со всем снаряжением и грузом.

Имея припасы, купленные и выменянные на «Бельведере», «Белом Медведе» и «Полярной Звезде», я уже мог снабдить южную партию достаточным количеством припасов для экспедиции в дельту Маккензи и для путешествия к заливу Коронации.

К новому году мы прибыли на о. Гершеля, а затем выехали по направлению к форту Макферсон.

На второй день пути мы нагнали Стуркера Стуркерсона. Он был в 1906–1907 гг. старшим офицером шхуны, обслуживавшей мою первую экспедицию, а затем поселился с семьей в районе устья р. Маккензи, где занимался охотой. В данное время он возвращался домой после поездки на склад капитана Андреасена, причем весь путь в оба конца должен был составить около 500 миль. Часть собак Стуркерсона погибла от болезни, и он был вынужден сам впрячься в сани, чтобы помочь остальным собакам тащить тяжелый груз. Я сразу же решил привлечь Стуркерсона к участию в нашей экспедиции, как бывалого и самого подходящего для нас человека. Он с радостью согласился, так как, во-первых, его охотничьи дела обстояли неважно, а во-вторых, его привлекала романтика поисков неведомых земель.

Во время дальнейшего пути я купил для предстоящего обследования р. Маккензи моторный баркас у местного поселенца, а его самого нанял в качестве моториста. Второй баркас был куплен на «Бельведере».

Благодаря тому, что к нам присоединился Стуркерсон, шансы на успех моей экспедиции сильно возросли, так как для нее качество людей было гораздо важнее их количества. При первой возможности я послал д-ру Андерсону через Стуркерсона инструкции относительно тех приготовлений, которые требовалось сделать для этого путешествия, а именно: устроить базу на мысе Мартина (в 40 милях к востоку от мыса Коллинсон и в 15 милях к западу от «Белого Медведя») и сосредоточить там все снаряжение; приготовить палатки; отремонтировать глубиномер; тщательно отрегулировать хронометры. В распоряжение Стуркерсона должны были поступить несколько саней и упряжек для перевозки снаряжения и припасов на мыс Мартина с мыса Коллинсон, с «Бельведера» и «Белого Медведя». К 1 марта все должно было быть готово, чтобы мы могли выступить в путь на север через льды.

Я был убежден, что Стуркерсон, при его опытности и энергии, приготовит все необходимое для нашего путешествия гораздо лучше, чем я, а потому решил предоставить ему свободу действий и приехать на мыс Мартина лишь за пару дней до конца сборов. Отослав Стуркерсона с инструкциями, я отправился дальше на юг и послал из форта Макферсон дополнительное донесение правительству Канады, а затем выехал обратно.

На четвертый день, примерно в 15 милях к западу от о. Гершеля, я был неприятно изумлен, встретив группу наших людей с санями, направлявшихся на восток, тогда как, согласно моим инструкциям, двое из этих людей — Ольсен и капитан Бернард — должны были работать на мысе Мартина по снаряжению нашего «ледового путешествия». Возглавлявший группу геолог О’Нейл вручил мне письмо д-ра Андерсона, которое содержало следующие сообщения: получив мои инструкции, присланные со Стуркерсоном, д-р Андерсон устроил совещание с научным персоналом и прочими участниками экспедиции, причем они постановили не подчиняться этим инструкциям, так как мой план путешествия по морским льдам признали неосуществимым и несерьезным, рассчитанным лишь на газетную сенсацию. Решено было не только не оказывать мне содействия, но и не давать мне никаких припасов и снаряжения с «Аляски», «Мэри Сакс» и «Бельведера», на том основании, что эти припасы и снаряжение предназначены лишь для южной партии нашей экспедиции.

Как я выяснил из разговора с О’Нейлем, это постановление состоялось под впечатлением бесед участников экспедиции с местными эскимосами и с китобоями, которые единогласно утверждали, что идти через дрейфующие льды и рассчитывать просуществовать охотой вдали от побережья равносильно самоубийству. Поэтому, во имя гуманности, все сочли себя вправе удерживать меня от моего безумного предприятия.

После того как я спокойно побеседовал с О’Нейлом, его уверенность в моей неправоте сильно пошатнулась. Он заявил, что не может идти против решения большинства, но, по крайней мере, даст мне свой карманный хронометр. При этом выяснилось, что научный персонал на мысе Коллинсон решил не выдавать мне хронометров, так как был уверен, что без них мое путешествие не может состояться. Действительно, идти без хронометров было бы не только крайне опасно, но и бесцельно, так как в конце путешествия мы не смогли бы точно сказать, где мы побывали, а произведенные нами промеры глубины моря утратили бы почти всякую научную ценность. Таким образом, предоставив мне свой хронометр, О’Нейл сразу парализовал самый грозный для меня маневр «оппозиции».