Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой (без указания переводчика)

Оценить всю эту коллекцию не было возможности. Капитан Немо должен был истратить миллионы для приобретения этих замечательных экземпляров, и я спрашивал себя, из какого источника он их черпает, чтобы удовлетворить свои фантазии как собирателя редкостей. Тут мои мысли были прерваны словами капитана:

— Вы рассматриваете мои раковины, господин профессор. Действительно, они должны привлечь внимание натуралиста, но для меня они еще тем дороги, что собраны моими собственными руками. Нет ни одного моря на земном шаре, которое избегло бы моих поисков.

— Я вполне понимаю то радостное чувство, которое вызывается при виде этих богатств. Вы сами скопили все это? Ни в одном европейском музее нет подобной коллекции произведений океана и морей. Но если я отдам все восторги этой коллекции, мне не останется ничего для восхищения вашим чудесным судном. Я не смею проникать в ваши тайны, но признаюсь, что «Наутилус» с его могущественной движущей силой, с его машинами и аппаратами в высшей степени возбуждает мое любопытство. Я вижу здесь несколько инструментов, назначение которых мне неизвестно. Можно ли мне это узнать?

— Господин Аронакс, все части и отделения «Наутилуса» для вас открыты. Вы можете осмотреть их подробно, и я готов быть вашим проводником.

— Не знаю, как вас благодарить; я не употреблю во вред вашу любезность. Скажите, для чего служат эти физические инструменты?

— Господин профессор, совершенно такие же инструменты находятся в моей комнате, и там я вам объясню их назначение. Но прежде взгляните на приготовленную вам каюту, чтобы вы знали, как вы будете помещены на «Наутилусе».

Я последовал за капитаном Немо. Он провел меня в переднюю часть корабля, и там я нашел не каюту, а изящную комнату с кроватью, туалетом и разной мебелью. Мне оставалось только благодарить капитана.

— Ваша комната рядом с моей, — сказал капитан Немо, отворяя дверь каюты.

Я вошел в каюту капитана. Она имела суровый вид почти монастырской кельи. Железная кровать, рабочий стол, впрочем, и несколько туалетных принадлежностей. В ней царил полумрак. Ничего не было изысканного, все лишь самое необходимое.

Капитан предложил мне стул. Мы уселись, и он начал свои объяснения.

— Милостивый государь, — сказал капитан Немо, показывая мне на инструменты, висевшие на стенах его комнаты, — вот аппараты, необходимые для плавания «Наутилуса». Здесь, как и в салоне, они всегда у меня перед глазами; они указывают мое положение и направление внутри океана. Некоторые из них вам известны, как, например, термометр, определяющий температуру внутреннего помещения судна; барометр, взвешивающий давление воздуха и предсказывающий погоду; гигрометр, отмечающий степень сухости воздуха; шторм-глас, в котором смесь своим разложением на составные части предвещает бурю; компас, который показывает направление судна; секстан, определяющий по высоте солнца географическую широту; хронометры, с помощью которых я определяю долготу, и, наконец, подзорные трубы, ночные и дневные, дающие мне возможность обозревать все точки горизонта, когда «Наутилус» поднимается на поверхность волн.

— Это обычные инструменты для каждого судна, — ответил я, — и я знаком с их употреблением. Но я вижу другие, которые, несомненно, служат исключительно для «Наутилуса». Этот кардон, по которому движется стрелка, — вероятно, манометр?

— Да, действительно, это манометр. При погружении в воду он указывает ее давление и таким образом определяет глубину, на которую опустилось мое судно.

— Эти лоты, должно быть, нового устройства.

— Это термометрические зонды, определяющие температуру слоев воды.

— А эти инструменты, назначение которых я не могу угадать?

— Здесь, господин профессор, я вам должен дать некоторые объяснения, — сказал капитан Немо. — Прошу меня выслушать.

Он помолчал немного и затем повел речь:

— Есть деятель могучий, послушный, быстрый, легкий, который может иметь самое широкое применение и который полный властелин на моем судне. Он доставляет судну свет, тепло, он душа моих механических аппаратов. Этот деятель — электричество.

— Электричество! — воскликнул я в изумлении.

— Да, милостивый государь!

— Однако, капитан, ваше судно пользуется такой изумительной скоростью, которая плохо согласуется с могуществом электричества. До сих пор применение электричества как динамической силы было весьма ограниченно и могло развивать незначительную силу.

— Господин профессор, — отвечал капитан Немо, — мое электричество не то, которым пользуется человечество, и это все, что я могу вам сказать.

— Я и не настаиваю, а только высказываю свое удивление полученным вами результатам. Кстати, еще один вопрос, на который и не прошу ответа, если он нескромен. Элементы, которыми вы пользуетесь для получения этого восхитительного двигателя, вероятно, должны скоро портиться. Затем, каким путем вы добываете цинк, если прекратили всякие сношения с землей?

— Вы получите ответ на ваш вопрос, — ответил капитан Немо. — Прежде всего, я вам скажу, что в глубине морей находятся целые залежи цинка, железа, серебра, золота, эксплуатация которых не представляет затруднений. Однако я не хотел пользоваться этими металлами земли, но лишь произведениями самого моря и в нем изыскивать средства для производства моего электричества.

— В море?

— Да, господин профессор, — и в них не оказалось недостатка. Я бы мог, устроив соединение между проволоками, погруженными на различных глубинах, получить его от различия испытываемых этими проволоками температур, но я предпочел более практичную систему.

— Какую же?!

— Вам известен состав морской воды. На тысячу граммов приходится девяносто шесть с половиной процентов воды, два с небольшим процента хлористого натрия, затем незначительное количество хлористого магния и хлористого кальция, бромистого магния, сульфата магния, сульфата и углекислой извести. Как видите, натрий находится в приличной пропорции, этот-то натрий я извлекаю из морской воды и составляю из него свои элементы.

— Натрий?

— Да, господин профессор. В соединении с ртутью он образует амальгаму, заменяющую место цинка в батареях Бунзена; ртуть не расходуется, потребляется только натрий, который мне доставляет море. Я вам скажу больше: натриевые батареи самые мощные, и электродвижущая сила в этом случае вдвое большая по сравнению с батареями из цинка.

— Я прекрасно понимаю, капитан, превосходство натрия в тех условиях, в которых вы находитесь. Море его содержит достаточно. Но надо еще его добыть или извлечь. Как вы в этом случае поступаете? Конечно, для этого вам могли бы служить ваши батареи, но, если я не ошибаюсь, расход натрия в электродах превышает добываемое ими количество его. Таким образом, для получения натрия вы его будете расходовать больше, чем добывать.