Уилфрид Тесиджер - Озерные арабы

Мы вышли на равнину. Земля была покрыта увядшей осокой, напоминавшей стерню. Это говорило о том, что равнина при разливе покрывается водой. Сейчас земля была тверда, как железо, и отпечатки копыт были как будто отлиты в гипсе. В воздух с криками поднялись ржанки, сделали круг и снова сели; серые и белые цапли взлетали, как только мы приближались к ним; степной лунь, сносимый ветром, пролетел низко над землей, кренясь и поворачиваясь. Темнеющие купы пальм вдали обозначали деревни на берегу Евфрата.

Мы вернулись в мадьяф на закате. Гости разошлись рано, приговаривая, что мы, должно быть, устали после путешествия. Мы легли спать. Где-то в деревне женщина оплакивала умершего ребенка. Без всякой передышки, час за часом она твердила слова: «О сын мой, сын мой!» — воплощение безысходного горя, изливавшегося в ночь и не находившего утешения.

На следующий день мои спутники собирались вернуться домой, оставив меня совсем одного.

В Ираке история человечества началась как раз на пороге озерного края. Давным-давно, во тьме веков, какой-то народ, уже довольно развитой в социальном и культурном отношении, спустился с Иранского нагорья и осел в дельте Евфрата. В V тысячелетии до н. э. эти люди строили тростниковые дома и лодки, били рыбу острогой и ловили ее сетями. Они жили так же, как люди живут здесь и сегодня, в природных условиях, которые почти не изменились. Примерно через пятнадцать веков они были поглощены или вытеснены каким-то другим народом, пришедшим в Ирак из Анатолии. Пришельцы привели с собой одомашненных буйволов, они умели обрабатывать металл и владели искусством письма. Каждый народ оставлял на своей неповторимой керамике летопись своих странствий. Затем примерно за 3000 лет до н. э. на землю обрушился великий потоп, но люди каким-то образом выжили. Шумеры основали свои города на местах древних поселений, погребенных под толщей ила, и создали то, что, вероятно, было первой цивилизацией на свете.

Прошли века. Поднялся Вавилон, и пал Шумер. В 728 году до н. э. грозные ассирийцы на колесницах, влекомых лошадьми, потрясая железным оружием, истребили амореев и сровняли Вавилон с землей. Изнуренные войнами и завоеваниями, они были, в свою очередь, покорены мидянами. В 606 году до н. э. могущественный ассирийский город Ниневия был взят штурмом [13] В советской исторической науке взятие Ниневии и разгром Ассирийской державы датируются 612 г. до н. э. и превратился, как сказано в Библии, в «развалины, в место сухое, как пустыня». Вавилон, вновь поднявшийся из руин при халдеях, пережил Ниневию на семьдесят лет, после чего был разрушен Киром, который предал огню висячие сады Навуходоносора. В течение тех же 2000 лет территорию современного Ирака завоевывали и другие народы: дикие, не знающие закона гутии, опустошившие Шумер, касситы, хетты, которые однажды разграбили Вавилон, митаннийцы, принесшие чужих богов из Индии, народ Элама.

После того как Кир захватил Вавилон в 539 году до н. э., эта территория на тысячу с лишним лет попала под чужеземное господство, становясь иногда важной провинцией империи, а иногда полем битвы соперничающих держав. Армии персов, греков, парфян, римлян, а потом снова персов топтали эту землю, стремясь либо удержать ее, либо отвоевать у других. Когда в начале VII в. н. э. арабы вышли из пустыни и захватили эту территорию, они лишь добавили еще одно имя к перечню чужеземных завоевателей.

Надежда на добычу была побудительным мотивом, а принадлежность к исламу, их новой религии, — тем связующим раствором, который объединял кочевые племена. Приветствуемая местным населением или принимаемая им с безразличием, новая власть захватывала государственные земли, но не трогала наделы тех, кто признавал ее. Отнюдь не будучи фанатиками, жаждущими обратить других в свою веру, арабы рассматривали ислам как привилегию своего народа и поначалу не позволяли неарабу принять их веру, если только его не принимало какое-нибудь арабское племя. Такие псевдоарабы были известны под именем мавали. Немусульмане облагались особым налогом, и массовое обращение в ислам не поощрялось. В течение следующих 116 лет территория Ирака была провинцией Арабского халифата, управляемой сначала из Медины в Хиджазе, а потом из Дамаска, за исключением короткого периода, когда Али, четвертый халиф, правил в Эль-Куфе. Все эти годы арабское население представляло собой лишь прослойку военной аристократии, жившей в основном в городах и состоявшей на службе у правительства. Когда после гибели Хусейна в Кербеле в 681 году н. э. возник шиизм, он оказался особенно притягательным для иракских мавали, поскольку шиизм в религиозной форме отражал их недовольство существующим порядком. Великолепие двора, роскошь, окружавшая, к примеру, Харуна ар-Рашида, пышные одежды, сложный этикет и церемониал, евнухи и дворцовые палачи — все это не имело ничего общего с той простой жизнью, которую вели первые халифы в Хиджазе.

Аббасидский халифат просуществовал 500 лет, пройдя путь от величия ранних правителей до хаоса последних дней. Последний из халифов был казнен, когда в 1258 году Хулагу захватил Багдад; его смерть добавила лишь еще один труп к 800000 тел его сограждан, вырезанных ворвавшимися в город монголами. В 1401 году Багдад был снова разграблен, на этот раз Тимуром, последним из великих монгольских завоевателей; резня уступала по своим масштабам предыдущей лишь потому, что население города теперь было меньше, После Тимура пришли туркмены, сначала «Белые бараны», а затем «Черные бараны»; [14] Так назывались государства на Иранском нагорье и в ряде других районов. после них в 1508 году — персы, за которыми в 1534 году последовали турки, владевшие страной до тех пор, пока их не вытеснили оттуда во время первой мировой войны англичане. К тому времени территория Ирака являла жалкое зрелище. Обосновавшись в нескольких маленьких городках, турецкие чиновники пытались учредить некую видимость власти над неуправляемыми племенами, обитавшими в этой нищей провинции обреченной империи.

На протяжении тысячелетий, со времен шумеров, эта земля имела оседлое население с городами и устойчивым сельским хозяйством. Завоеватели грабили города и вырезали жителей, но все они, кроме монголов, всегда строили новые города, внося свой вклад в цивилизацию, которая была здесь до них. Более всего они заботились о каналах, по которым на поля текла животворная вода. Но смуглые всадники, которых Чингисхан точно волшебством вызвал из пустынь Центральной Азии, находили удовольствие только в разрушении. Их монументами были пирамиды из человеческих черепов. Когда этот вихрь разрушения, пронесшийся над Ираком, в конце концов утих, результаты многовековой работы были уничтожены: ирригационная система, от которой целиком зависело процветание страны, была безнадежно разрушена. Многие из повреждений были сделаны с умыслом, но большинство явилось результатом полного бездействия. Для очистки каналов, укрепления и восстановления берегов, для постройки плотин, регулирующих разливы, требовались организация и неустанный, бесконечный труд. Но после того как ушли монгольские орды, оставшихся в живых было слишком мало и дух их был слишком сломлен, для того чтобы взяться за эту работу. Поля превратились в пустыни, а драгоценная вода рассеялась в болотах. Вдоль рек люди еще продолжали заниматься земледелием, но в целом Ирак перестал быть страной сельскохозяйственной и стал страной скотоводческой. Города, бывшие одними из величайших в мире, превратились в убогие деревушки.