Генри Харт - Морской путь в Индию

Остается фактом, что в этом первом плавании на Восток Васко да Гама не только открыл для своего короля морской путь в Индию, но также, случайно или преднамеренно, открыл наиболее удобный [для парусных судов — Ред.] морской путь из Европы к мысу Доброй Надежды, путь, и поныне используемый парусными судами и рекомендованный для парусных судов в последних инструкциях Британского адмиралтейства и Гидрографической службы Соединенных Штатов. Большой кружной путь, который вел от Африки на юго-запад, к пункту, расположенному приблизительно у пятого градуса северной широты, затем к месту, расположенному недалеко (но точно не известно, на каком расстоянии) от бразильского побережья и далее уже в юго-восточном направлении — к пункту, находящемуся примерно у двадцатого градуса южной широты, дал ему то преимущество, что он пользовался наиболее благоприятными ветрами и течениями. [249]

Это было длительное, утомительное плавание. Бури и штили сменяли друг друга, и на пути не попадалось ни острова, ни берега, где можно было бы запастись свежей водой, продовольствием и топливом.

После того как флотилия в течение многих дней следовала на юго-восток, были замечены 27 октября киты и тюлени; прибрежные водоросли и другие признаки указывали на близость земли. Стали время от времени проводить промеры глубин. Утром 1 ноября на горизонте показалась земля. Кораблям был дан сигнал приблизиться друг к другу. Прогремел салют, и по случаю благополучного прибытия к африканскому берегу, после трех с лишним месяцев бурь и штилей в Атлантическом океане, были подняты флаги. Аленкер, который плавал вдоль этого берега вместе с Бартоломеу Диашем, не узнал берега в том месте, где к нему подошли суда, и поэтому было решено не останавливаться, а продолжать плавание в южном направлении. Через три дня снова приблизились к суше и вошли в широкий залив. Здесь Гама послал людей в небольшой лодке сделать промеры и найти безопасное место, где можно было бы стать на якорь. Получив хорошие вести, он последовал со своими кораблями в указанное место и велел бросить якорь. Залив тогда же получил название Св. Елены, и команда начала готовиться к чистке кораблей как внутри, так и снаружи, к починке парусов — одним словом, к устранению всех повреждений, полученных во время плавания. Запасы питьевой воды сильно поубавились, а кроме того, оставшаяся вода были несвежей и сильно загрязненной. Послали людей искать свежую воду. Они обнаружили реку, впадающую в залив в четырех лигах от места, где суда стояли на рейде. Следуя принятой традиции, реке дали название — Сантиагу (ныне Грейт-Берг-ривер).

Гама не был удовлетворен показаниями судовых приборов о высоте солнца, ибо из-за несовершенства приборов, имевшихся в его распоряжении, нельзя было доверять измерениям, производившимся на судах, которые постоянно бросало во все стороны. И пока команда была занята ремонтом и заготовкой дров и воды, Гама сошел на берег, чтобы произвести более точные измерения. На берегу установили треножник, выгрузили инструменты и произвели новые наблюдения. Пока Гама был занят этим делом, несколько матросов, отошедших от берега и удалившихся за гряду дюн, сообщили, что видели двух низкорослых негров, которые, видимо, что-то собирали на земле. Это обрадовало Гаму, так как он хотел скорее получить сведения о неизвестном береге, к которому пристал. Он приказал своим людям потихоньку окружить туземцев и схватить их. Туземцы прикрывали наготу только древесной корой или кожаными лентами и были вооружены деревянными острогами с наконечниками, закаленными в огне. Они искали в кустарниках мед и, занятые выкуриванием пчел при помощи дымящихся факелов, не заметили португальцев, пока те не набросились на них. Несчастные бушмены [250]— ибо это были они — испугались белых людей. Таких страшных существ они никогда не видели, и они не знали, боги это или черти. Одному удалось ускользнуть от моряков, но другого перепуганного маленького человека повели к берегу. Гама позвал своих переводчиков, но никто из них не мог понять бушмена, который говорил, «словно всхлипывал». Туземцу, в свою очередь, также не удалось добиться, чтобы его поняли, да, помимо того, он был слишком напуган, чтобы понять хотя бы жесты португальцев. Нетерпеливый Гама, видя, что этим путем ничего не достичь, приказал юнге и моряку-негру взять пленного на борт и как следует его накормить. Пища и отсутствие толпы бородатых жестикулирующих чужеземцев постепенно успокоили его, и когда Гама, закончив свои расчеты, вернулся, ему удалось при помощи жестов хоть кое-что узнать. Бушмен указал на две горы примерно в двух лигах от берега и дал понять, что у их подножья расположена его деревня. Гама, умевший хорошо читать сердца людей, решил, что лучшего посланца в деревню, чем сам туземец, ему не найти. Туземца еще раз накормили, одели в дешевую одежду из судовых запасов, дали ему несколько колокольчиков и стеклянных бус и отправили домой. Гама не ошибся в отношении этого человека. На следующее утро появилось около пятнадцати туземцев. Они приняли предложенные им в изобилии подарки, но проявили полное незнакомство с пряностями, жемчугом, золотом и серебром и полное безразличие к ним. Получив подарки, они быстро исчезли, но через два дня (12 ноября) их вновь появилось с полсотни. Команда сразу же вступила с ними в оживленную торговлю, стремясь получить сувениры, которые в те времена ценились моряками не меньше, чем сейчас. Автор единственного дошедшего до нас судового журнала экспедиции указывает, что за медные монеты стоимостью примерно в 1/ 10цента он получил серьги из раковин, опахало из лисьего хвоста и ножны.

Один из солдат, Фернан Вилозу, шумливый и хвастливый малый, захотел пойти в туземную деревню, посмотреть, как живут бушмены и что они едят. Гама колебался, разрешить ли ему это, так как он знал своих людей и боялся, что посещение деревни может привести к неприятностям. И он оказался прав. Однако он поддался уговорам Вилозу — главным образом потому, что на этом настаивал его (Гамы) брат Паулу. И вот, когда Гама ушел на корабль обедать, Вилозу отправился в деревню в сопровождении веселой шумной толпы негров. Группа матросов во главе с Николау Коэлью все еще была на берегу, занимаясь заготовкой дров и сбором омаров, которых было множество в заливе. Идя вдоль берега в деревню, бушмены поймали и убили тюленя; они понесли его с собой, чтобы сварить и угостить Вилозу. Пока Васко был на корабле, а моряки на берегу занимались своим делом, Паулу да Гама решил позабавиться. Позвав кое-кого из своих людей, он с двумя из них влез в небольшую лодку, а остальным приказал следовать за ним в другой. Он увидел, как несколько молодых китов заплыло в залив в поисках пищи, и решил, что неплохо было бы поймать одного из них. Он захватил два гарпуна и, не подумав, привязал концы линей к носу лодки. Лодка бесшумно приблизилась к одному из китов, и кто-то из моряков бросил гарпун, который глубоко вонзился киту в бок. Кит забился в воде, нырнул и поплыл в сторону моря. Через мгновение линь размотался и натянулся, и лодка с бешеной скоростью понеслась по пенящемуся кровавому следу раненого кита. Люди вцепились в борта, так как лодку в любой момент могло перевернуть, а под рукой не было ни ножа, ни топора, чтобы перерубить канат. Когда у них уже пропала надежда на спасение, кит резко изменил направление и поплыл к берегу. Тут он вскоре лег на дно и на мгновение притих, дав возможность Паулу и его людям развязать канат и вернуться к месту стоянки судов. Они были на волоске от смерти.