Эрих Раквитц - Чужеземные тропы, незнакомые моря

Дальнейший путь протяженностью 1600 километров пролегал по южной границе огромной пустыни Такла-Макан, занимающей внутренний бассейн реки Тарима, окруженной со всех сторон высокими горами и открытой лишь к востоку. «Шелковая дорога», единственная соединяющая эти места с глубинными районами Азии, пролегала там, где по узким берегам рек в горах ютилась жизнь. В городах Яркенде, Керии, Черчене [147], в деревнях бок о бок жили магометане, монголы, христиане. Они занимались сельским хозяйством и разводили шелковичных червей. Участки искусственно орошаемых земель чередовались с полупустынями. Марко убедился, что все эти маленькие оазисы-ханства были подчинены великому хану, как бы далеко они ни были от столицы…

Местечко Лоб [148]лежит у впадения Тарима в озеро Лобнор, переходящее на востоке в огромное болото длиной 250 и шириной 50 километров и окруженное пустынями. Тридцать дней шел караван мимо Лобнора. Итальянцы доверились местному жителю — проводнику, и, к их удивлению, он каждый вечер приводил караван к источнику, нередко, правда, всего лишь с соленой либо горькой водой.

Преодолев все трудности путешествия через пустыню, венецианцы прибыли, наконец, в страну Катай, как называли в то время Китай. О том, насколько выдающимся было это путешествие, можно судить по заметкам Пржевальского [149], известного русского путешественника, исследователя Азии, который, по его собственным словам, был первым европейцем после Марко Поло, побывавшим на берегах таинственного Лобнора и в неизведанных областях на юго-западе от озера, вплоть до Хотана [150]. А это случилось только в 1877 году.

От Кашгара на западной верхушке та римского бассейна до Сучжоу [151], где этот район открывается к востоку, — 2000 километров. Поло не указывает, как долго продолжалось путешествие от одного города к другому. Можно предположить, что на это ушло около пяти месяцев.

Удивительно, что Марко Поло вообще не упоминает о Великой Китайской стене, которая начинается где-то в этих местах и затем продолжается вдоль всего пути, пройденного венецианским путешественником, ведь он должен был бы несколько раз пересечь ее. Очевидно, к этому времени стена почти полностью разрушилась, от нее остались лишь небольшие валы, а вновь она была восстановлена только в XIV веке. Ближайшим торговым городом на «шелковой дороге» стоял Ганьчжоу [152], потом Ланьчжоу. Местность снова стала гористой. Начиная от Сучжоу с юга подступают горные хребты, на севере простирается песчаное море Малого Гоби. На этой полосе культурной земли шириной 100 километров, орошаемой рекой Хэйхэ, ленились маленькие поселения, они были удалены друг от друга не больше чем на двести километров. Это, собственно, и была уже страна Китай.

По пути Поло получали все, что они требовали: золотые значки, которые им дал хан, действовали как заклинание [153]. Дальнейший путь указала Хуанхэ, Желтая река, самая большая в Северном Китае. Теперь уже нельзя точно установить, где располагались провинция и город Тендук, упомянутые в сообщении Поло. Возможно, их нужно искать на северо-западной дуге Желтой реки. Именно тут Поло предполагали найти легендарное государство проповедника Иоанна, где христианство было признанной и узаконенной религией [154].

Это были густонаселенные местности. Желтая река могла прокормить многих, Очень высоко были развиты сельское хозяйство, разведение шелковичных червей, торговля, ремесла. В этой провинции добывали камень, из которого делали великолепную лазурную краску, из верблюжьего пуха ткали тончайшие ткани.

К востоку от Хуанхэ дорогу преградили горы, за ними лежал город Камбалу — Пекин — цель долгого путешествия. Здесь их уже ждали. Свита. Удобные носилки. Быстроходные скакуны…

Шел 1275 год, когда нетерпеливо ожидавший итальянцев Хубилай встретил их после десятилетнего отсутствия. Поло оказались на редкость желанными гостями. Хубилай просто не хотел расставаться с ними, и они вели роскошный образ жизни при дворе, где, как известно, нажили большое состояние. Особым расположением повелителя пользовался молодой Марко, и вскоре благодаря своему дипломатическому таланту он становится личным секретарем Хубилая по особо важным вопросам и даже правителем южной провинции Цзяннань,

Марко Поло, видимо, был очень способным человеком. Мы знаем, что он владел персидским и монгольским языками и, наверное, умел говорить и писать по-китайски, иначе вряд ли бы он получил такой ответственный пост. Великий хан очень ценил молодого венецианца. Сам Марко с симпатией описывает своего царственного покровителя и друга, много рассказывает о жизни двора в большом городе Камбалу:

«Это большой дворец величиной в квадратную милю, у него много входных ворот, к которым ведут роскошные мраморные лестницы. Во дворце много залов, в которых даются приемные обеды для народа, и большое число великолепно обставленных комнат. Имеются еще палата для сокровищ и дворец для жен и их прислужниц».

Если вспомнить, что свита каждой из 400 старших жен Хубилая состояла из 300 прекрасных дам, то можно подсчитать, что во дворце вместе со слугами жило около 10 тысяч человек. Такую цифру, во всяком случае, называет Марко Поло. Но трудно представить себе, как во дворце находилось место еще и для 12 тысяч всадников, телохранителей Хубилая. Вокруг этого гигантского комплекса зданий Хубилай заложил город с прямыми улицами, защищенный оборонительными стенами. Любопытно, что древняя планировка Пекина осталась почти неизменной вплоть до наших дней.

Описание богатой жизни при дворе в течение столетий будоражило воображение европейцев. Будучи гражданином республики Венеции, города с самым демократичным в тогдашней Европе управлением, Марко Поло особенно интересовался государственным аппаратом и социальным устройством огромного государства. Вот что он пишет [155].

«…Аппарат управления возглавляется одной гражданской и одной военной коллегиями, каждая из которых составлена из двенадцати верховных советников; они подчинены непосредственно императору. Верховные военные власти занимаются исключительно военными делами… В функцию гражданских советников входит прежде всего выбор чиновников провинциального управления, которые, в свою очередь, были предложены надзирательным советом при императоре. В руках центрального управления находятся также налоги и финансы.

Монеты великого хана чеканят в столице Камбалу, и об этом великом монгольском повелителе можно сказать, что он в самом деле нашел философский- камень. Ведь он делает свои деньги следующим простым способом: с коры тутового дерева сдирают лыко, которое дробят на мелкие кусочки в ступке, так что получается мягкая каша. Из нее делают бумагу. В зависимости от ценности, которую она будет иметь, эту бумагу разрезают на прямоугольные полоски разной величины. С этой бумагой работают очень осторожно, как если бы это было золото или серебро. Затем на каждом куске специально назначенные чиновники императорского монетного управления пишут свое имя и подтверждают его печатью. После этого деньги переходят к главному надзирателю монетного двора, который снабжает все бумаги своей киноварной печатью…