Вадим Бурлак - Неизвестный Нью-Йорк. История. Легенды. Предания

Профессор даже всхлипнул от негодования.

— Теперь они хотят уничтожить и меня… Ну, скажите, кому повредит академия кладологии? Кому навредит мой учебник? Кому повредит воспитание любознательных мечтателей, людей с активной жизненной позицией?

В чертах лица щупленького профессора вдруг появилось нечто грозное, властное:

— Они замахнулись не только на меня, но и на светлую мечту и надежду всех людей. Нет на земле человека, не мечтавшего найти хоть какой-нибудь клад. В детстве этого хотят все. Ребенок еще не так оторван от природы, как взрослые, и поэтому его чувства и желания более естественны и бесхитростны. Однако, с годами надежда и стремления у многих угасают. Их губит серость будничной, рутинной жизни. В общем, сытая Америка меня не понимает…

Внезапно профессор умолк и пристально взглянул на меня.

— А может?!..

В глазах кладоведа мелькнули огоньки озарения.

— Россия!

Он вскрикнул это так, что неприветливый петух даже подпрыгнул с перепугу.

— Вот где я найду понимание! В северной, ледяной стране, среди людей с горячими сердцами и буйными головами!

Трежер выжидающе и цепко держал меня взглядом.

Сознаюсь, не хватило тогда твердости ответить замечательному кладоведу, что в моей стране, кроме людей с горячими сердцами и буйными головами, переизбыток и своих «гениев»: и в кладоискании, и в создании финансовых «пирамид», всевозможных фондов, академий, переизбыток и пророков, и спасителей человечества, и прочее, прочее, прочее…

Вот только хватит ли у русского мужика сил прокормить это великое скопище талантов?

В общем, я смалодушничал и промолчал.

Зато мистер Трежер распалялся все больше и больше.

Очевидно, ему уже мерещилась изрытая, перекопанная вдоль и поперек Россия и миллионы счастливых лиц кладоискателей, бодро марширующих по ее дорогам с лопатами и кирками в руках.

Взбудораженный новой идеей, профессор решил прочитать нам лекцию по кладологии, совершенно бесплатно, и тут же начал претворять свое решение в жизнь.

Я попытался остановить его. Сослался на то, что это непозволительная роскошь — разбрасываться драгоценным временем выдающегося кладоведа, тем более что у Стефана есть рукопись его учебника.

Но благородный, бескорыстный порыв Трежера уже невозможно было погасить.

Они — вершители судьбы

Оказывается, внушительная рукопись, подаренная Стефану профессором кладологии, была лишь первой частью учебника.

Мистер Трежер театральным жестом обвел рукой гостиную и указал на деревянные ящички.

— На эту коллекцию я потратил больше тридцати лет! Здесь только половина, другую ее часть я храню у своих учеников в Нью-Йорке.

Он сделал многозначительную паузу и с большим достоинством продолжил:

— Уверяю, подобной вы нигде не встретите. Здесь собраны величайшие сокровища мира!

Заметив вспыхнувшие алчные огоньки в глазах гостей, профессор запнулся и тут же поправил себя:

— Я имею в виду величайшую информацию о кладах всех времен и народов. Да будет вам известно, что если извлечь все сокровища, хранящиеся без дела в земле и под водой, то человечество может несколько десятилетий, а возможно и несколько веков, жить припеваючи, в полном достатке…

Трежер вдруг заговорил почти шепотом:

— Не просто найти клад, но еще труднее им правильно распорядиться. Очень много трагедий разыгрывается, если это сделать неправильно. Ах, скольких людей погубили клады! Но не сокровища виноваты в трагедиях, а их искатели!

— И как много в мире кладов? — не сдержал свой интерес Педро. — Наверное, никто не знает?

— Ну, почему же никто? Я подсчитал: примерно каждый час во всем мире находят два-три клада… — с гордостью за свое открытие сообщил Трежер.

Педро даже привстал от такого известия.

— Не может быть… Почему же так мало сообщений об этом?

Трежер снисходительно улыбнулся в ответ.

— А дело в том, джентльмены, что, согласно опять же моим подсчетам, лишь только пятнадцать процентов счастливчиков сообщают о находке. К тому же из них лишь каждый четвертый не утаивает хоть какую-то часть клада…

— А остальные что-нибудь да прикарманивают, — с одобрением и скрытой завистью отозвался Педро.

— Но вот в утаивании я как раз не собираюсь обвинять людей. В большей степени в том виноваты сами сокровища!.. — Охотно пояснил Трежер и замер с победным видом, будто сообщил нам о научном открытии мирового значения.

Заметив, что слушатели живо отреагировали на его слова, принялся разъяснять:

— Человек лишь ищет клады, а вот находит клады не человек, а клады — человека. Не люди определяют судьбу сокровищ, а сокровища решают судьбу людей. Не удивляйтесь, джентльмены, заявляю это не просто так, а после изучения историй о множестве кладов. Господи!.. Какие страсти, трагедии, загадки переплетаются в этих историях… — Профессор на секунду даже зажмурил глаза, видимо, от нахлынувших ярких воспоминаний.

— Некоторые упрекают и даже посмеиваются надо мной, что я отношусь к сокровищам, как к живым существам…

Трежер на мгновение погрустнел, а потом беспечно махнул рукой:

— Ну и пускай упрекают!

— А как обстоят дела с кладами у нас, в Нью-Йорке? — поинтересовался Педро.

— Наш Нью-Йорк затянут паутиной банков, — пояснил Трежер. — А банки — враги кладов. Они вытягивают у жителей города все ценности и не дают прятать сокровища в тайники.

«Не молчи, отзовись…»

После принятия очередной порции джина профессор снова продолжил:

— Несколько лет назад в Перу я записал любопытное индейское заклинание искателей клада, — продолжил профессор. — Прежде чем отправиться на поиски, они разжигали костер, исполняли особый «танец, притягивающий сокровища», и в ритм танца напевали заклинание:

Трежер произносил заклинание нараспев, делая при этом руками ритмические движения.

Было что-то завораживающее и в его словах, и в жестах. Мне даже показалось, что недружелюбный петух стал тоже слегка пританцовывать, сосредоточенно глядя на своего хозяина.

Наконец, профессор закончил ритуал и уже обычным своим тоном сообщил:

— У меня собраны сотни заговоров и заклинаний разных племен и народов, связанных с кладами. Есть даже из Сибири…

Трежер гордо взглянул на меня.

— Оказывается, очень важно знать, в какую эпоху были спрятаны сокровища, в какой стране, каким народом, для чего их прятали, на каком языке их заговаривали или сотворяли над ними проклятие. Необходимо даже выяснять, когда — зимой или летом, днем или ночью — они зарывались.