Георгий Холопов - Докер

А когда они завели кур, поросенка, посадили огород, то жить на берегу озера стало просто хорошо. Сергей Петрович был заядлым рыболовом, и рыба не переводилась у них в доме. Ну а Мария была мастерицей по части приготовления всяких солений.

Люди небогатые, они отличались широким хлебосольством. Часто к ним приезжали из райцентра, из области и даже из самого Ленинграда. Хозяева всем были рады. Зимой гости любили походить на лыжах, весной — порыбачить и пострелять уток, летом — просто подышать свежим воздухом.

Только вот осенью наступало затишье в доме, в особенности когда все уже бывало убрано с огорода и кончалась грибная страда. Тишина наступала и в соседних домах, расположенных по берегу озера. Уезжали последние дачники-грибники, сгибаясь под тяжестью ведер; из многих домов перебирались в город и сами хозяева. Целый день тогда слышался стук заколачиваемых досками окон и дверей.

Тоскливо и одиноко становилось на берегу. Да и озеро, которое приносило им столько радости в другое время года, вдруг как-то затихало, выглядело печальным. Вечерами в нем отражались избы, покосившиеся баньки и по-осеннему багряный лес. В сумерках же над озером поднимался легкий дымок тумана, вода покрывалась рябью, и пропадало всякое очарование озера. А темными ночами угрюмо и тоскливо за озером гудел сосновый бор…

Вербенков приехал к Сергею Петровичу, когда о нем давно уже все забыли. Даже где работал он сейчас, после непрерывных взлетов и падений, Сергей Петрович не знал. Казалось, исчез с районного небосклона удачливый Вербенков!..

Гость приехал в погожий день 29 апреля 1967 года, легко, по-летнему, хотя и броско, даже вызывающе одетый, с зажатой под мышкой сиреневой папкой. И от неожиданного приезда гостя, и от его респектабельного вида Сергей Петрович немало растерялся.

Было раннее утро, но термометр уже показывал 12 градусов тепла.

Впереди было три выходных дня: воскресенье 30 апреля и майские праздники — Первое и второе мая. В доме у Сергея Петровича всего было наготовлено вдоволь, в особенности пирогов, рыбы в разных видах: в воскресенье с утра ждали знакомых учителей из Ленинграда — людей тихих, многосемейных, больших любителей душеспасительных бесед, солений и крепкого чая с вареньем.

Пока хозяйка готовила завтрак и накрывала на стол, Сергей Петрович, все еще не придя в себя от растерянности, повел показывать Вербенкову свое хозяйство. Хотя «удачливый Вербенков» вдруг как-то сдал, даже седина появилась на его висках, но держался уверенно, по-хозяйски, то тут, то там делая замечания или давая советы. Одет он был во все дорогое, импортное, начиная с бежевого костюма и нейлоновой рубашки, которую впервые видел Сергей Петрович, и кончая пестрыми носками в клетку. Снисходительная улыбка, а порой и усмешка не сходили с лица Вербенкова: на многое в хозяйстве Сергея Петровича ему было смешно смотреть, ну, а к тому же, казалось, он знал что-то такое, чего Сергею Петровичу, с его простодушным и робким характером, и вовек не узнать.

Поводив гостя больше часа по сараям и кладовым, показав ему две лодки — двухместную, другую — коротышку на одного человека, на которой любили ездить Мария и детишки, показав и снасти, и слесарную мастерскую, и «библиотеку», оборудованную в какой-то клетушке, где был и «кабинет», которым он особенно гордился, Сергей Петрович повел Вербенкова домой. Оба они порядком устали.

Не успели сесть за стол, выпить по первой рюмке, как сразу, с ходу, Вербенков ударился в военные воспоминания.

— А ты помнишь бои за высоту «Верблюд»?.. А политрука Вержбицкого?.. А старшину по фамилии Блат?.. — то и дело раздавалось за столом.

Не закончив одно, Вербенков начинал вспоминать новых людей и новые истории, перескакивая с пятого на десятое.

— А здорово тогда мы рванули через Свирь!.. Помнишь?.. — Вербенков уже без тоста опрокинул рюмку.

— Помню… — ответил Сергей Петрович, опустив голову.

— Одновременно с Балагуровым закрепились на правом берегу!.. Но им, чертям, всем понадавали «Героя», нам же отвалили по ордену. Обошли нас тогда! — Вербенков снова потянулся за бутылкой.

— Стоит ли горевать по этому поводу?.. На всех не напасешься наград! У меня вон одна медаль — и за то спасибо! У других и этого нет, — желая сгладить остроту назревающего разговора, как можно ласковее проговорил Сергей Петрович. Он-то уж хорошо знал, почему во взводе Балагурова чуть ли не всем дали «Героя», а Вербенкову и его ребятам — по ордену.

— Ну, ты не в счет! У тебя такое счастье! — сказал Вербенков, махнув рукой.

Да, Сергей Петрович никогда «не шел в счет». Это он и сам прекрасно знал. И воевал он не хуже других, а его вот всегда обходили всякими поощрениями и наградами. И непонятно почему — все к нему относились хорошо. Лично он сам все это объяснял чистой случайностью. Конечно, и случайность здесь играла немалую роль. Но многое объяснялось и характером Сергея Петровича, его скромностью, его отношением к войне. Война для него очень скоро стала делом будничным, как всякая другая работа, которую человек делает изо дня в день и привыкает к ней. А для Вербенкова война продолжала оставаться полем для совершения подвигов и геройства. Потому Вербенков был заметнее среди солдат батальона, чем Сергей Петрович и другие, похожие на него. Потому он легко получал звания, его имя всегда упоминалось первым, он всегда был на виду. И награды, конечно, он получал в первую очередь. Взять хотя бы бои за высоту «Верблюд» весной 1942 года. Вербенков тогда ворвался со штурмовой группой во вражеские траншеи, швырнул гранату. Гранаты швырнули и другие, некоторые и по две, а награду получил только Вербенков. И не одну, а целых три! Командование полка представило его к награде в дивизию, а в дивизии подумали-подумали, составили новое представление и послали в армию. А там поступили точно так же, и представление на Вербенкова отправили в Москву. Но не дождавшись, когда Москва наградит Вербенкова, его наградили орденом Красной Звезды в дивизии и тут же, чуть ли не одновременно, орденом Красного Знамени — в армии. А через месяц пришла Вербенкову еще более высокая награда из Москвы: он был в числе большой группы солдат и офицеров, награжденных по 7-й отдельной армии.

Три награды получил Вербенков за участие во взятии «Верблюда», хотя могло бы случиться и так, что не получил бы ни одной, как Сергей Петрович. Правда, представление на Сергея Петровича дальше армии не пошло и там где-то застряло. На войне всякое случалось. А представлен он был за более важный подвиг. Он эту захваченную высоту «Верблюд» почти четыре дня оборонял с горсткой бойцов, когда противник попытался отбить ее обратно. В неравном бою погибли все его товарищи. Но он продолжал драться и один, как положено коммунисту! Его ручной пулемет был страшен для врагов, подступиться к нему не было никакой возможности. Только убитыми противник потерял у этой высоты более сорока человек.