Андрей Рогач (Анро) - 21 стакан. Истории Йогеша, записанные Анро

Череп – непременный атрибут этой тантрической секты. У каждого тантрика есть своя чаша в виде черепа, который нужно найти самому. Я начал искать. Это было в Варанаси, в день, когда я попал к тантрикам. Переплыл на другую сторону реки. На другом берегу лесистая местность, нет домов и во время сезона дождей трупы часто прибивает к берегу. Когда же вода опускается, они остаются лежать на земле. Их подъедают черви, насекомые, птицы, а скелет остаётся и покрывается песком. Я нашёл череп в тот же день.

Отбил нижнюю часть, вымыл остатки мозга, отшлифовал. Шлифуют всю поверхность – и снаружи и изнутри – тряпку обмакивают в масло и натирают, пока череп не заблестит. Бывает, красят в красный или коричневый цвет, но я не красил. Череп имеет функциональную значимость – его используют в качестве ёмкости для пищи.

Даже в случае с мудрым человеком заключенная в его организме тела-ума энергия порождает действия согласно его природным характеристикам. Все живые существа следуют своим природным наклонностям. Какая польза от внешнего сдерживания? Привязанность и отвращение органов чувств по отношению к соответствующим объектам является естественным процессом. Следует избегать лишь вовлечения, являющегося главной помехой и препятствием.

После семилетней вегетарианской практики я всё же вернулся к мясу, когда попал к тантрикам. Как-то раз, например, я пришёл в ресторанчик, заказал полкурицы и съел её вместе с костями. На меня очень удивлённо смотрел официант. Хороший аппетит был.

С тантриками ел человеческое мясо. Первое, что я попробовал, был мозг– самое приятное из того, что приходилось есть из человеческих частей тела. Его можно вполне нормально употреблять без соли. Трудно сказать, отличается ли это мясо от звериного, потому что обычно мы едим солёное, а там я соль не употреблял.

Я знал, почему и зачем я это делаю, и был достаточно решителен. Конечно, были некоторые опасения. Но труднее было преодолеть отвращение, нежели страх. Есть дерьмо – не самое приятное занятие. Лучше уж человеческое мясо. Правда, в полуразложившемся мясе тоже мало удовольствия. Его мне дал однажды местный тантрик, который работал в крематории и занимался кремацией. Очень странного вида человек, но я чувствовал в нём что-то такое. Как-то раз я пришёл ночью в крематорий, он спросил: «Что тебе надо? Сейчас ночь, здесь туристам делать нечего». Я ответил: «Я хочу мяса». «Хорошо», – и он взял из костра кусок, повертел и бросил обратно, после чего спустился к реке и вытащил из воды уже полуразложившееся мясо. «На, ешь». Я отрезал кусок и съел. Вот так мы и познакомились. Перед тем как съесть, я провёл некоторые ритуалы и от этого почувствовал особый прилив энергии. Отвратный был вкус, но удалось сдержать приступ рвоты.

Тела вылавливали из реки или ели то, что горело. Есть категории людей, которых не кремируют: дети до 12 лет, убитые, попавшие в автокатастрофу – все, кто умер не своей смертью либо от заразной болезни, святых. Их бросают в реку Ганг; плавающие тела подъедают рыбы, вытягивают собаки. Бывает, течение выбрасывает их на берег, где они гниют. В сезон дождей в реке встречается особенно много тел: плывёшь на лодке – и трупы рядом, по течению.

Местные работники приносят умерших на специальных носилках, сделанных из бамбуковых реек, которые потом расплетают. Они не сбиваются, а сплетаются тонкой верёвкой из кокосового волокна. Когда разбираются носилки и верёвки разматываются, работники крематория берут две палки, ворошат ими угли, подбирают отвалившиеся части тела и возвращают их в костёр.

У горящего по мере поджаривания начинают сокращаться мышцы, в результате чего труп может сесть на костре, руки поднять-опустить. У мужского тела при горении иногда встаёт фаллос и устремляется струя вверх метра на полтора.

В определённый момент под воздействием огня лопается череп, вытекает мозг – вот его в этот момент, когда он несколько поджарился, но ещё не сгорел, и можно достать из углей, положить в чашу и съесть.

Местное население не против: это в порядке вещей. Бывает, что сами родственники могут отдать какую-нибудь часть тела покойника. Один мой знакомый американец, Капал Натх, попросил у родственников умершего мозг, и они ему принесли.

Поклонники Кали левой руки считают, что тела умерших – это прасад матери Кали. То есть Кали убивает человека, поедая его в виде времени. Проявляясь в форме времени, она убивает человека, и мёртвый – это её прасад. Следовательно, поедая мёртвое человеческое тело, можно приобщиться к милости матери Кали.

Я ел трупное мясо и ни разу не отравился. Но, к примеру, в Варанаси мы достаточно много общались с одним американцем по имени Капал Натх, он угощал меня лаосским табаком. Однажды во время сезона дождей Капал поймал раздутый труп, отрезал от него кусок и съел сырым. После этого он заболел холерой. Год лечился в Таиланде, но выжил.

Освободившись от похоти, страха и гнева, полностью погрузившись в Меня и найдя во мне свое прибежище, закалившись и очистившись в пламени Мудрости, многие люди вошли в Мое Бытие.

В том же монастыре (Кинарам Баба ашрам) проходил праздник, на который съезжались все больные. Напротив нас на лужайке устроилась семья – отец, мать и дочь лет семи. Девочка лежала под простынёй, монахи принесли ей булочку-пампушку и стакан чая, она глоток сделала из стакана, куснула булочку – и всё, не может больше, слегла. Родители отнесли в сторону чашку и булочкой накрыли. И вот Рамдас мне говорит: «Если хочешь и если не боишься, возьми и съешь булочку». У меня тогда такое ощущение было – всё пофиг, поэтому пошёл, взял и выпил чай, съел булочку. Пятнадцати минут не прошло – девочка встала и побежала играть. После чего Рамдас сказал: «Пойди попроси у родителей пожертвование». Я попросил, мне дали рупий пятнадцать, я пошёл и купил на них ещё чаю и сигарет – в Индии есть сигареты местного производства, «бири» называются – нарезанный табак вручную заворачивается в лист какого-то дерева. Где-то недели через две я сильно заболел.