Михаил Ильин - Подмосковье

59. Голландский домик в Воронове. Вторая пол. XVIII в.

60. Церковь в Воронове. Вторая пол. XVIII в.

61. Усадебный дом в Валуеве. Конец XVIII в.

Усадебный дом, построенный несколько позднее по проекту видного архитектора конца XVIII в. Н. Львова, сильно переделан в 1839 г., что не позволяет судить о его первоначальном виде (вновь переделан в 1949 г.). От конного некогда обширного двора сохранились отдельные части в виде башен. Следует пройти по парку Воронова, одному из лучших в Подмосковье, чтобы полюбоваться его полянами, прудом и редкими по живописности видами его окрестностей.

Помимо старой Калужской дороги, по которой мы совершили путешествие в Михайловское и Вороново, имеются и более новые пути на Калугу – Киевская железная дорога и шоссе, доходящее до станции Балабаново. Почти у самой платформы Переделкино, направо, в каких-то 200-300 м, видны остатки зданий, которые можно принять за древние. На самом деле они относятся, по-видимому, к 60-м гг. XIX в., когда последняя представительница старинного рода Колычевых вышла замуж за француза – барона Бодэ. Здесь, в усадьбе Лукино, предприимчивый новый владелец, решив подчеркнуть свою связь с древним родом, распорядился выстроить дом «в древнерусском вкусе». Возможно, что в составлении проекта принимал участие известный археолог и реставратор московских кремлевских теремов Ф. Солнцев. Надо отдать должное, то, что сохранилось от усадьбы, так же как и построенная в это же время рядом церковь, вполне выдержано в том стиле, который получил распространение позднее и известен в литературе как псевдорусский стиль. Для усадебного дома была изготовлена черепица на крыши, орленые изразцы, воспроизводившие древние образцы, а также детали архитектурного убранства, подражавшие русскому каменному зодчеству XVII в.

Если воспользоваться автобусом, идущим на Внуково, и доехать до 26-го км по Киевскому шоссе (или от станции Внуково – 9 км), а затем свернуть влево по сравнительно узкой шоссейной дороге, то можно легко достигнуть Валуева, где ныне находится дом отдыха. Название усадьбы связано с фамилией дьяка Валуева, владевшего ею в начале XVII в. Постройки же ныне существующего усадебного комплекса (илл. 61) следует отнести к концу XVIII в., когда он принадлежал А. Мусину-Пушкину, известному библиофилу и издателю «Слова о полку Игореве». Усадебная постройка внешне мало пострадала от времени. Поэтому Валуево может рассматриваться как хороший образец средней усадьбы, сохранившей как главный дом с флигелями, так и хозяйственные постройки. Его парк дает представление о садовых планировках конца XVIII в. с их как бы естественно образовавшимися дорожками и куртинами. Колонные пилоны, увенчанные оленями, служат въездом на парадный двор. Вокруг него стоят не только жилые постройки, но и хозяйственные, в которых помещались и конный и скотный дворы. На углах ограды высятся круглые башни, выполненные в псевдоготическом стиле. Шестиколонные портики поставлены перед небольшими лоджиями главного дома, колонные же галереи ведут к флигелям. Даже коровник украшен муфтированными на этот раз парными колоннами.

Валуево поражает гармонией целого – оно на редкость совершенно. Даже небольшой бельведер, венчающий дом, вносит определенную ноту законченности в это превосходное создание неизвестного нам архитектора.

62. Усадебный дом в Петровском. 1776

64. Храм в селе Бурцеве. 1708

63. Церковь в Петровском. Конец XVIII в.

На центральной оси главного дома в парке стояла церковь; она относилась к более раннему времени, однако ее «в тон» усадьбе переделали в начале XIX в. У берега речки Диковки, над гротом, стоит садовый павильон, известный под именем Охотничьего домика. По общему замыслу он несколько напоминает царскосельский Музыкальный павильон, выстроенный по проекту Кваренги. Следует обратить внимание на далеко отнесенный от стен четырехколонный портик, ниши в стенах основной части и широкие проемы дверей и окон, придающие этому садовому сооружению нужную здесь «воздушность», пространственность – редкое свойство в архитектуре классицизма.

В полукилометре от платформы Алабино расположено село Петровское ( К н я ж и щ е в о ), получившее широкую известность благодаря построенной здесь в 70-х гг. усадьбе Н. Демидова. В литературе- она известна под неверным названием – Петровское-Алабино (второе название добавлено по наименованию платформы). В начале XVIII в. село принадлежало П. Шафирову – сподвижнику Петра. Он выстроил здесь пышные хоромы с шестью светлицами, украшенными изразцовыми печами и имевшими «красные» (большие) окна. Деревянная же церковь была «выкрашена разными красками внутри и с лица». В 1776 г. здесь началось строительство новой каменной усадьбы. Увенчанный в свое время куполом квадратный в плане дом (ныне в руинированном состоянии), со срезанными углами (илл. 62) и круглым залом в центре, близко напоминал усадебный дом в Тайцах (под Ленинградом), выстроенный И. Старовым для тех же Демидовых, родственником которых он был. Однако найденный в подвале дома закладной камень называет имя Казакова. Следует думать, что последний был фактическим строителем усадьбы. Ему же принадлежит церковь и колокольня, по архитектуре родственные его произведениям. План же дома исходит из планировки садовых эрмитажей, что видно по диагональным коридорам и кабинетам по концам последних. Как бы продолжая и развивая план дома, по этим же диагональным осям расставлены четыре флигеля, образующие новый больший квадрат, в центре которого стоит главный дом.

Купол дома в свое время был увенчан чугунной статуей, отмечавшей тем самым его «человеческий» масштаб. Чугунные львы и сфинксы лежали у основания двухмаршевой парадной лестницы, украшали ее верхний парапет. В парке было много скульптуры, выполненной из чугуна. Статуя Аполлона Бельведерского венчала небольшой холм у речки Десны.

Все четыре фасада дома имеют лоджии с мощными римско-дорическими колоннами. Впечатление излишней здесь суровости смягчено двухколонными ионическими портиками, помещенными на угловых срезах. Тончайшая разработка всего ансамбля, оптические иллюзорные эффекты (дом кажется с многих точек зрения треугольным в плане) и совершенство композиции дали справедливый повод говорить о «музыкальности» его архитектуры.