Михаил Каминский - В небе Чукотки. Записки полярного летчика

Культиасов встретил испуганным взглядом и, заикаясь, произнес:

— Машина все–таки поломалась, Михаил Николаевич! — И показал мне на лопнувший трос крестовины шасси.

— Это не беда, Сергей Васильевич! Могло быть хуже. Запасной трос у меня есть. Ты вот помоги откатить эти валуны и иди за своим золотом. Придешь без него, улечу на базу один, а тебе придется возвращаться пешком.

Моя шутка вернула Культиасова в прежнее, горячечное состояние, и я вновь почувствовал в нем азарт охотника. Вооружившись молотком и сумкой для образцов, мой спутник, не теряя времени, перешел ручей и полез на склон пика Гранитного. А я, еще раз осмотрев площадку, вновь подивился, как отважился на нее садиться, дал себе слово больше не поддаваться ни на какие самые «золотые» уговоры геологов.

Часа два после этого я выравнивал площадку, выковыривая слишком крупные камни и заменяя их мелкими. Поставил два флажка—в начале и конце площадки—и вновь промерил ее шагами. Теперь длина ее выросла до 130 метров. Заменив трос, я успокоился, достал из самолета примус и поставил на него чайник с чистейшей снеговой водой.

Было абсолютно тихо. Уютное журчание примуса, шепот ручья были единственными звуками в окрестности. Солнышко уже переместилось с запада на север, и видимая мне стена пика Гранитного потемнела. Наступала белая полярная ночь. Отдыхая у воды, я думал о превратностях своей судьбы. Год назад я еще был на кипящем страстями материке, и Чукотка была для меня далекой романтической мечтой юности. И вот она предо мной—уже увиденная, реальная, но все еще таинственная. Мой самолет стоит на земле, на которую от сотворения мира не ступала нога человека. С удивлением, как о постороннем человеке, я думал о себе. Вот сижу я здесь один, и никто даже не знает где. До ближайшего человеческого жилья десятки непроходимых километров, а я совсем не страшусь этого одиночества. Какую большую школу я прошел за этот год!

Вспомнился Марголин, первым посеявший зерно веры в богатства этой земли. С гордостью я ощутил себя причастным к ее будущему. Быть может, и вправду Культиасов найдет здесь золотую жилу!..

Стало сумеречно и прохладно. Комары скрылись, и я с удовольствием снял накомарник. Можно было дышать полной грудью, не заглатывая противных насекомых. Чайник закипел, но я не стал гасить примус. Он скрашивал мое одиночество в этой подавляющей своим величием обстановке.

Вскоре послышался шум камней под ногами человека, и появился Культиасов. Уже по тому, как он шел, устало сгорбившись, я понял—неудача!

— Ну, Сергей Васильевич, показывай международную валюту!

— Пока нечего показывать. Но, будь я проклят, если здесь не окажется коренное золото!

— Если бы его извлекали из обещаний и проклятий, то мы бы уже строили из золота отхожие места, как говорил Ленин!

— Ну, брат, даже грибы в лесу нелегко находить. А ведь это благороднейший металл!..

Я не стал допекать незадачливого золотоискателя попреками и согласился задержаться еще на двенадцать часов, чтобы он, поспав, утром мог сделать второй поход на пик Гранитный. Но и этот поход не принес результатов. Культиасов был удручен, но не терял убежденности, что золото здесь есть. Просто ему не удалось его обнаружить.

Мы улетели, и я вновь переключился на полеты по Амгуэме, вскоре забыв об этом эпизоде.

О ЗОЛОТЕ ЧУКОТКИ

Я и не вспомнил бы об этом эпизоде, если бы не стал известен один очень интересный факт, о котором я и расскажу.

Существует мнение, что интерес к золоту Чукотки возник лишь после открытия его на Аляске. Обычно ссылаются на высказывание известного русского академика, который в связи с этими открытиями высказал красивую гипотезу «о золотом человеке», лежащем в теле земли. Якобы голова его находится на Аляске, ноги—в Сибири, а туловище—на Чукотке. Но совсем недавно в книге известного исследователя И. С. Вдовина «Очерки этнографии Чукотки» я обнаружил любопытные архивные документы далекого прошлого. Оказывается, «… еще до открытия золотых россыпей на Аляске американцы обнаружили признаки золота на нашем берегу. В конце 1869 года русский консул в Сан–Франциско сообщил нашему посланнику в Вашингтоне, что «по заявлению американца Скотта, партия американцев открыла на наших берегах Тихого океана золотую россыпь. При этом он отказался сообщить точное место обнаружения золота».

А вот еще: «В марте 1870 года министр финансов уведомил генерал–губернатора Восточной Сибири, что наш посланник в Вашингтоне Катакази сообщил в министерство иностранных дел «…об отправке из Сан–Франциско к берегам Восточной Сибири шхуны с вооруженною командою для добывания золота. Другая экспедиция в числе шестидесяти человек должна отъехать несколько дней позже с тою же целью».

Очевидно, оба документа имеют отношение к одному и тому же факту. К сожалению, других данных об этих событиях Вдовин не нашел. А может, он и не искал, так как вопросами геологии интересовался лишь попутно. Но можно предположить, что описываемые экспедиции успеха не имели, потому и не оставили следа. Однако упоминание о них представляет интерес. Как известно, Билибинский золотоносный район находится на западе Чукотки, прилегая к бассейну Колымы. Для американцев Чукотка в те времена была доступна только с юга, со стороны Берингова моря. Можно предположить, что американские золотоискатели действовали где–то между заливом Святого Лаврентия и заливом Креста. А в том районе проходит восточная ветвь Анадырского хребта, которая даже неискушенному в геологии человеку покажется перспективной: высокие, крутые горы, сложенные из гранита, имеют многие выходы спутника золота — кварца. А главное, они сравнительно легкодоступны с моря.

Но всего этого было бы недостаточно для того, чтобы я решился рассказать о «золотой горячке» геолога Культиасова. Есть еще одно вполне материальное свидетельство, которое придает смысл предыдущим фактам.

Дело в том, что южнее Ванкарема я видел в тундре какую–то громоздкую машину, по виду и габаритам очень похожую на локомобиль. Тот факт, что такую махину тащили к горам, в район, где позднее я был с Культиасовым, представляется значительным. Я полагаю, что, не обнаружив наверняка в районе пика Гранитного золота, практичные американцы не пошли бы на такие затраты и усилия, завозя тяжелую машину в ванкаремскую тундру. Когда и кто занимался этой операцией, мне установить не удалось, но все говорит о том, что эта экспедиция была в наше с вами время. Быть может, установление Советской власти на Чукотке помешало ее усилиям. Так или иначе, но эти поставленные в один ряд факты могут оказаться полезными.

В заключение хочу выразить надежду, что пионер освоения Анадырского хребта, покойный геолог С. В. Культиасов не ошибался в своих предположениях. И что я не напрасно рисковал машиной у пика Гранитного. Его сокровища ждут своего, более счастливого открывателя.