Александр Дюма - Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию

Не надо удивляться, слыша от меня постоянно повторение одного и того же, у меня нет другого способа засвидетельствовать признательность тем, кто сделал мое путешествие по России одним из самых прекрасных, которые я совершил. Не пожелай мы вернуться в дом месье Грасса, то в городе, где не знали никого, и где никто не знал о нашем приезде, мы получили бы 20 приглашений на обед. Но я поспешил вернуться за информацией. Мне сказали накануне, правда, неуверенно, но сказали, что сезонная почтовая навигация, возможно, уже окончена и что, если мы найдем судно до Астрахани, то нам предоставит этот транспорт только счастливый случай. Месье Грасс обещал в течение дня курировать этот вопрос, связанный с нашим намерением. Он сдержал данное слово, но не узнал ничего, кроме того, что судно до самой Астрахани, «Нахимов», проходившее пять-шесть дней назад, должно появиться здесь вновь очень скоро. Оно носило имя русского адмирала, погибшего в Севастополе.

Вечером я поделился своим беспокойством у месье Яблоновского; присутствовавшие тотчас стали подбирать для нас транспорт, помимо речного. Но средства транспорта ограничивались наземной дорогой, а следовательно, почтовыми ― телегой или тарантасом. Это всем казалось приемлемым в самом крайнем случае. Я же не мог признаться, что в расходах рассчитывал на пароходы, а не на почтовых лошадей. Правда, шепни я словечко об этом, в тот же вечер у меня было бы, на что совершить кругосветное путешествие. Вообще-то денежные детали не ничтожны для путешественников, особенно для артистов. С момента, когда это становится известно, путешествие в России делается одним из наименее дорогих, какие я знаю. В своем российском путешествии, то есть в турне протяжением четыре тысячи лье, я израсходовал за 10 месяцев, которые оно длилось, немногим более 12 тысяч франков, включая примерно три тысячи франков на покупки.

Но вернемся к вечеру у месье Яблоновского.

Поднялся шум, оттого что я оказался охотником, в результате чего генерал Лан и его брат, полковник, которые мило настаивали, что знакомились со мной в Париже, тут же направили поручения организовать облаву на зайцев в изобилующих дичью лесах, как сказали, в 30 верстах от Казани. Я согласился, поставив условием «Нахимов». Месье Лан все взял на себя. Он шепнул на ухо начальнику полиции, и начальник полиции обещал оформить документы «Нахимова» только на следующий день после завершения облавы.

У деспотизма хватает неприятных сторон, но иногда он становится привлекательным!

Вечером следующего дня мы легли спать в Казани, чтобы выехать как можно раньше. Полковник Лан, будучи холостяком, предложил нам свое гостеприимство.

Мы поехали в шесть утра в трех разных охотничьих экипажах. Было нас 12 охотников. Месье генерал Лан посадил меня с собой. Это был очень благовоспитанный человек, который служил полевым адъютантом императора Николая и говорил об этом только со слезами на глазах. Он знал всех видных генералов России, от старины Ермолова, героя Кавказа, до Меншикова, защитника Севастополя. Если бы Меншикову довольно было только силы духа, чтобы защитить Севастополь, то Севастополь никогда не был бы взят. Меншиков ― один из наиболее умных людей России, и это не преувеличение.

Как-то молоденькая великая княжна, одна из них, очень тихо спросила отца за столом, что такое евнух.

― Черт возьми! ― сказал смущенный император, ― спроси об этом Меншикова; я только знаю, что он способен тебе это объяснить.

Великая княжна повернулась к Меншикову.

― Принцесса, ― ответил тот, ― это такой тип камергера у крупного вельможи, у которого ключ есть, но бородок у ключа нет.

Однажды, расставшись со своим министром финансов, император поделился с Меншиковым большой озабоченностью насчет того, кого же назначить на эту должность.

― Меня, конечно, ― отреагировал тот.

― Как, вас?

― Да. Когда не стало судов, меня назначили морским министром. Когда не стало армии, меня назначили военным министром. Вы отлично понимаете, что сегодня, когда больше нет денег, я не могу отказаться стать министром финансов.

Генерал Александр Татищев во время кампании 1813 года взял Кассель ― столицу Вестфалии, нового княжества, что существовало всего четыре-пять лет. Поскольку это был великий подвиг мужа, княгиня Татищева находила повод заговаривать об этом хотя бы раз в день. И вот случилось так, что по ходу обычного рассказа, вопреки всяким ожиданиям, из головы повествовательницы вылетело название столицы, взятой ее мужем. В этот момент через апартаменты проходил Меншиков.

― Князь, ― окликнула его мадам Татищева, ― князь, какой же это город взял Александр?

― Вавилон, ― ответил Меншиков, не останавливаясь.

В нашей охоте было все, что положено охоте и загонам: крики, сильные удары палками в чащах и нескончаемая стрельба. На земле остались лежать 45 зайцев; я убил 12 и возвращался с триумфом. По возвращении меня ожидала добрая весть: «Нахимов» прибыл и послезавтра отправится в Астрахань, куда капитан обещал доставить нас за 10 дней. Так как он жег дрова, а не уголь, то должен был пополнять запасы топлива, по меньшей мере, каждые два дня и останавливался при каждой погрузке на пять ― шесть часов. То, что представлялось неудобством для спешащих пассажиров, для нас, желающих посмотреть страну, было большим везением и только. Мы сошлись в цене с капитаном «Нахимова»: 200 франков.

На следующий день разбогатевшие или, скорее, обремененные пятью-шестью лишними местами багажа, мы простились с казанскими друзьями и отправились спать на борт парохода, который ночью поднял якорь.

Мы сказали, что Волга берет начало в Тверской губернии. Добавим, что она берет это начало в окрестностях Осташкова. Поскольку Россия ― всего лишь обширная равнина, то 400 верст Волги являют собой ее долгое колебание в выборе направления. Покидая Тверь, она направляется с севера на юг. Через 200 километров резко поворачивает на северо-восток. От центра Ярославской губернии катит воды к востоку, склоняясь, напротив, к югу. Таким вот образом она делает почти 1000 километров, обходя пешком Ярославль, Кострому и Нижний Новгород. В Казани снова меняет направление и, описав северную дугу, устремляется прямо на юг ― на 1200 километров. На входе в Астраханскую губернию она еще раз меняет курс и отклоняется на юго-восток, пока не впадает в Каспийское море.

Мы заметили отклонение, оживляясь. Солнце, что всегда было напротив или около того, теперь находилось слева от нас. Между прочим, поднимаясь на палубу, мы открыли великолепный вид; мы находились в том месте фарватера, где на большой скорости, из Сибири, Кама вливается в Волгу и изменяет цвет воды. Кроме этого, спеша из более холодного края, она была покрыта заснеженными льдинами, которые издали казались стаей лебедей.