Андрей Троицкий - По Америке с русской красавицей

– Доучился. Провинциальный колледж – это не Гарвард. Это недорого стоит. Но степень бакалавра не принесла ему ни денег, ни положения в обществе. Он выбрал странную специальность: экология, поэтому не удалось найти работу в провинции. Теперь развозит по автозаправкам сухое печенье и энергетические напитки. В роскоши не купается, но денег на жизнь хватает. Ричард женился, выплачивает за дом, купленный в рассрочку, а я два раза в неделю вожусь с внуком. Отдать ребенка в детский сад – дорогое удовольствие. Где-то две тысячи долларов в месяц. Месячный отдых ребенка в летнем лагере – это почти три тысячи долларов. И никаких условий, даже чистого белья не выдают. Надо приезжать туда вместе со спальным мешком.

– А третий сын Питер, если я не ошибаюсь, сантехник?

Если в моем вопросе и присутствовала ирония, Нэнси ее не заметила. Рита с интересом разглядывает фотографию Питера, писаного красавца, похожего на Алена Делона. Парень полон внутреннего достоинства и уверенности в себе, ему бы в компании фотомоделей позировать для журнала «Мужское здоровье» или сниматься в голливудских мелодрамах, а не латать прохудившиеся трубы.

Стараюсь представить, как Питер в промасленной робе, пьяненький, пропитанный запахом солярки ходит по московским квартирам, чинит краны и унитазы, сшибая рубли, – и не могу.

– Мужу удалось по знакомству устроить Питера в одну частную фирму, учеником сантехника, – Нэнси улыбается, она гордится сыном и его профессией. – Да, да, Питеру повезло… Но он старался изо всех сил. Работал с пяти утра, а по вечерам учился на курсах. Так продолжалось три с половиной года. Теперь он получил лицензию и стал настоящим сантехником. Зарабатывает шестьдесят тысяч долларов в год. У него прекрасная жена и двое детей, мальчик и девочка. Два года назад они купили дом. Меньше, чем наш, но тоже хороший.

Да, пьяненького сантехника здесь не увидишь. Это прикинутые деловитые ребята без серьезных жизненных проблем и вредных привычек. Спортивные, чисто одетые. Однажды я вызвал мастера, чтобы он починил кран на кухне. Парень провозился не более получаса, сменил прокладку, что-то подвинтил и был таков.

Через неделю я получил счет на сто двадцать долларов. В другой раз, когда потекла труба, пришел другой молодец, поковырялся минуту и сказал, что дефектная труба проходит в стене, а у него нет лицензии на починку внутренних труб. Я вызвал другого сантехника, с соответствующей лицензией. Он объявил цену, от которой я содрогнулся.

Тогда я нашел поляка, опытного мастера, который брался за любую работу за небольшие деньги. «Все можно сделать, сэр, – сказал он. – Это не проблема. Но если ваша труба потечет вновь после моего ремонта, сосед снизу спросит: кто чинил трубу? Узнают, что это сделал человек без лицензии. И тогда… Неприятности будут, серьезные неприятности. И серьезные штрафы: в несколько тысяч, может быть, несколько десятков тысяч». В конце концов, кондоминиум, в котором я жил, оплатил расходы на сертифицированного сантехника.

Приятный вечер в семейном кругу закончен. Роберт проводил нас до машины. Зажгли фонари, светились окна домов, прохожих нет, улица пуста. Я пожимаю руку Роберта и обещаю заехать к нему на обратном пути, если получится.

В этой главе я собрал короткие рассказы людей, наших с Ритой случайных знакомых, встреченных в дороге. Эти люди – совершенно разные, объединяет их только одно обстоятельство: когда-то они посетили Россию. И до сих пор вспоминают свои впечатления и охотно ими делятся. Я не пытался спорить или полемизировать с новыми знакомыми – с этим справлялась Рита – я просто добросовестно записывал все услышанное в блокнот.

Как-то вечером в кемпинге мы познакомились с Тррезой Баслер, или просто Терри, женщиной проработавшей более тридцати лет в НАСА (Национальное управление по воздухоплаванию и исследованию космического пространства). В начале девяностых началось масштабное сотрудничество России и США а космосе.

С первым русским Терри познакомилась прямо на рабочем месте, в Космическом центре имени Кеннеди на мысе Каневерал. Это был некий Игорь, плохо одетый человек с всклокоченными волосами, серым лицом и красными воспаленными глазами. Цвет лица он испортил крепким чаем, который пил с утра до вечера, из-за чая плохо спал, к тому же он не вынимал изо рта сигарету, поэтому испортил и зубы. А в рабочее время любил вести бесконечные разговоры на посторонние темы.

Терри не выносит табак и не привыкла тратить рабочее время на болтовню, поэтому мужчина ей не понравился. Но шло время, они с Игорем познакомились ближе, и этот человек открылся с другой стороны. Игорь оказался настоящей ходячей энциклопедией, эрудитом, который прекрасно знал русскую и мировую историю, перечитал философские труды русских и зарубежных мыслителей. Болел душой за судьбу России, мог часами рассуждать о Достоевском и слезе младенца, – это была его любимая тема.

Общий уровень кругозора и знаний русских инженеров и техников, работавших с Терри, гораздо выше, чем у их американских коллег, которых интересует в основном своя делянка, свой участок работы, а все остальное, – всемирная литература, Достоевский и младенец со слезой, – на двадцать пятом месте. Впрочем, прошло столько лет, Тереза многое забыла из тех разговоров с Игорем, но общее впечатление о русских сумела составить.

По ее мнению, русские – это люди, у которых на первом месте понятия «человеческая душа», «бог» и «духовные ценности». И о чем бы ни начинался разговор, о политике, социальном устройстве государства, медицине, покупках, ценах, видах на урожай, – он, можете не сомневаться, – обязательно придет к душе.

Через несколько лет во время командировки в Россию Терри снова встретила Игоря, он очень изменился. Превратился в вальяжного, сытого мужчину, стал хорошо одеваться, вставил зубы и бросил курить. И, кажется, – начал заниматься физкультурой. Впрочем, перемены были только внешними. Внутренне он остался собой: снова вел разговоры о Достоевском, слезе младенца и душевных терзаниях. И об этом, о душе, а не о деньгах, говорили почти все ее русские друзья.

Много лет назад, когда из космоса вернулась Светлана Савицкая и ее коллеги, состоялась пресс-конференция в Звездном городке, на которой присутствовала Терри.

Встает японский журналист. Его интересует, какой компьютер установлен на станции «Мир», какой процессор используется, какая у компьютера оперативная память, какой аппаратурой ведут фотосъемку Земли: линзы, электроника… Других вопросов, кроме технических, японцы не задают. Афганский журналист, помнится, хотел узнать, как это станция «Мир» висит в космосе и не падает на Землю. «Почему она не падает?» – это его вопрос.