Юрий Долетов - Страна «гирин герен»

Разведка месторождений этим не ограничивается. По мере накопления материала о залежи его подвергают на полевой базе камеральной обработке — «камералке», как говорят геологи, то есть анализируют полученные результаты, изучают образцы, заполняют дневники, наносят на карту новые данные, пишут отчеты.

Такие отчеты Романов регулярно пересылал в геологическую службу. Двузначными цифрами указывал в них, сколько сделано геолого-поисковых маршрутов, пройдено канав, заложено шурфов, пробурено погонных метров скважин. Обследованы аномальные зоны в окрестностях Кадуны, Фарин Рува, Аябы…

Проверен выход углей на участках Афуджи, Окоба, Экугу-Охяма, сообщал Карельский…

Геологи переходили от залежи к залежи, но результаты поисков не радовали.

Как-то после нескольких недель, проведенных в поле, Романов занимался камералкой. Он сидел у стола, заваленного темными восьмигранниками магнетита, пакетиками с геологическими пробами, рассматривал образцы минералов, делал записи в дневнике. Настежь распахнутая дверь передвижною вагончика раскачивалась на петлях, жалобно скрипела. Опять стояла такая жара, что воздух казался густым, тягучим, и ветер, влетавший в вагончик, не освежал, а обжигал.

На лесенке послышались чьи-то легкие шаги.

— Изучателя земли Романова, то бишь геолога, могу видеть? — хрипловато спросил вошедший.

Романов обернулся.

На пороге стоял Карельский. Загорелый, с впалыми щеками, облупившимся носом, но, как всегда, веселый, неунывающий.

— Вадим, дружище! Какими ветрами тебя занесло? — похлопывая товарища по плечу, приветствовал его Романов. Он засуетился, налил из сифона шипучей газировки.

— На-ка, освежись с дороги!

Карельский взял протянутый стакан, сделал несколько глубоких глотков, потом стал пить воду медленно, смакуя. Сел, осмотрелся.

Всюду — под кроватью, стульями, на полках — лежали сероватые образцы минералов. На столе из-за камней и пакетиков проглядывала вырезанная из журнала цветная картинка — березовая опушка в зимнем убранстве. От нее повеяло воспоминаниями о родных местах, показалось, что в вагончике на какой-то миг стало прохладней. Скрип двери прервал воспоминания. Карельский кивнул на образцы:

— Есть что-нибудь стоящее?

— Какое! Куда ни придем — пяток, десяток миллионов тонн. И все вразброс. У вас-то как?

— Кое-что вырисовывается.

— Это хорошо! А к нам зачем пожаловал? Если что нужно из снаряжения — поделимся.

— Нет, я по другому делу. Мы тут неподалеку от вас расположились. Парнишка местный к нашей партии пристал. Вначале вроде бы ничего работал, потом загрустил. Спрашиваю, в чем дело. А он мне: «Неинтересно с углем возиться». Словом, случай тут особый: мечтает парень руду искать. Возьми в свою партию, не пожалеешь! Смышленый, старательный. К тому ж он такое знает! Говорит, в Нигерии есть место, где в давние времена какой-то богатырь спрятал сокровище. Молнии там часто бьют. Алаба! — Карельский повернулся к двери вагончика. — Заходи, покажись!

В вагончик робко поднялся угловатый паренек. Романов подвинул свободный стул, предложил газировки.

— Повтори-ка еще раз, что мне о богатыре рассказывал! — попросил Карельский паренька и стал переводить.

Романов слушал не перебивая.

— Интересно! А место он знает? Или это просто легенда? — спросил геолог, когда Алаба закончил рассказ.

— О богатыре он слышал от стариков, они тоже не знают место.

— Жаль. Во всякой легенде, даже самой невероятной, есть, видимо, капля правды. А она может стать ключом к разгадке тайны. Поисками сокровища богатыря, пожалуй, стоит заняться всерьез: не иначе это мощное рудное тело. Оно и притягивает молнии, — Романов задумался. После недолгой паузы спросил Алабу:

— Хочешь, значит, с нами работать? Паренек кивнул.

— Пока в рабочих походишь, потом подучишься, в буровики определим. Вместе руду в новом районе поищем.

— Это где? — заинтересовался Карельский.

Романов разложил карту, осторожно карандашом нарисовал овал.

— Перед отъездом домой Подбелов советовал получше здесь покопаться. Приборы показали мощную аномалию.

Его коллега Голубков уже давно те места обхаживает.

— А если опять впустую?

Спокойное лицо Романова стало суровым. На широком лбу сбежались к переносице морщины.

— Может и такое случиться, не исключаю. Тогда… У русских исследователей было доброе правило: если поищешь, то и откроешь сокровище. Пойдем в другое место, где-то руда должна быть. Впрочем, хватит о делах. Сейчас чаю сообразим, — Романов сложил карту, сдвинул на столе камни, пакетики…

Колонна автомашин медленно вползала в селение. Романов ехал в головном грузовике. Одинокие мазанки тянулись вдоль дороги, каждая посреди своего огородика, окруженного плетеной изгородью. Таких деревень проехали уже с десяток, и нигде не останавливались. Без задержки проскочили бы и это селение. Но оно было последним на длинном пути, и от него до места, куда предстояло добраться, рукой подать — всего несколько километров.

На площади колонна остановилась. Геологов встречали всей деревней. Впереди мужчины — рослые, стройные, как на подбор. Девочки-малышки пугливо рассматривали незнакомых людей, прячась в складках одежды матерей. Голоногие мальчишки, наоборот, держались смело, выбегали к машинам. Жителям деревни не приходилось видеть ранее такого скопления грузовиков и белых людей, и они радостно восклицали:

— Яйа ка кейи! Барка дазува! (Приветствуем вас! Добро пожаловать!)

В знак дружеского расположения геологам преподнесли на блюдечке орехи кола.

Романов распорядился устроить стоянку за деревней, а сам, пока солнце было высоко над горизонтом, решил осмотреть новую аномальную зону, чтобы с утра можно было сразу приниматься за работу. На машине добрался почти до места и велел шоферу возвратиться часа через три. Размашисто зашагал к белеющей в высокой траве палатке. Возле нее Романова встретил Голубков, высокий худощавый ленинградец средних лет в желтой ковбойке. Добродушное лицо расплылось в улыбке. Поздоровались, крепко пожав огрубевшие руки.

— Показывай, Валентин Сергеевич, свои владения!

— Так сразу? Отдохнул бы.

— Успеется.

Голубков сунул в рюкзак термос с водой, прицепил к ремню полевую сумку, взял геологический молоток.

После плоской, просторной саванны буш показался дремучим, непролазным. Шли медленно, обходя низкорослые деревья, ветви которых то и дело норовили уцепиться за одежду. Из-под ног разбегались ящерицы, где-то кричали обезьяны, из кустов вылетали фазаны в ярком оперении. В другое время Романов с удовольствием приехал бы сюда поохотиться, а то и просто побродить по этому девственному бушу, насладиться тишиной. Но сейчас было не до развлечений и отдыха. Впереди вырастала мохнатая гряда, и чем ближе подходили к ней геологи, тем круче она была.