Джозеф Бекер - Гейши. История, традиции, тайны

Первая Такао блистала в период старого Ёсивара, и звали ее Мёсин Такао. Также она была известна как Комоти Такао (Такао с ребенком), так как она имела обыкновение прогуливаться в сопровождении кормилицы, которая несла ее ребенка.

Вторая Такао была известна как Датэ Такао.

Третьей была Сайдзё Такао, которую выкупил некий Сайдзё Китиэмон (слуга тюнагона[1 Т ю н а г о н — второй придворный чин. (Примеч. пер.)] Кии) и увез в свою родную провинцию (Кии). Другой источник говорит, что ее выкупил Сайдзё Китибэй — мастер лаковых изделий при дворе сёгуна.

Четвертую Такао называли Асано Такао. Говорят, что ее выкупил или Асано Ики-но ками, или Асано Инаба-но ками. Оба они были даймё. Согласно списку даймё, опубликованному в 4-й год Мэйрэки (1658), Асано Ики-но ками, похоже, был внуком знаменитого Асано Нагамаса[2 Асано Н а г а м а с а (1546—1610) — родственник и соратник Тоетоми Хидэёси. (Примеч. пер.)].

Пятая Такао звалась Мидзутани Такао. Ее выкупил Мидзутани Рокубэй — банкир при князе Мито. Позднее она сбежала со слугой Мидзутани — пожилым человеком 68 лет. Затем она вышла замуж за Хандаю Рёуна, а позже стала любовницей Макино Суруга-но ками (даймё), но снова сбежала с одним из служащих последнего по имени Коно Хэйма. Далее мы видим ее женой парикмахера из Фукугава, затем женой актера по имени Содэока Масаносукэ и, наконец, женой торговца маслом из Микаватё. Конец ее полиандричной карьере положила внезапная смерть на улице перед храмом Дайондзи.

Шестую Такао называли Дадзомэ Такао. Ее выкупил красильщик по имени Дзиробэй. Говорят, она была очень красива и превосходила всех своих предшественниц (кроме пятой, о безнравственности которой мы уже говорили), будучи к тому же искусной в письме (одно из необходимых качеств дамы) и обладая спокойными и тонкими манерами. При своих женских качествах и воспитании ей сам Бог велел стать женой господина с положением, но она вышла замуж за Дзиробэя, который не только находился в стесненных финансовых обстоятельствах, но был на редкость уродлив. Странный союз, однако, оказался удачным, и пара жила в счастье и любви. Вкратце история их брака такова. Красильщик Дзиробэй, работавший на хозяина, однажды пошел с приятелями в Ёсивара поглазеть на прогуливающихся юдзё. Здесь он и увидел свою будущую жену. Будучи ошеломленным ее красотой и грациозностью, он подумал, что если бы он смог только приблизиться к ней, то мечта всей его жизни была бы осуществлена. Но в те времена встреча обычного бедного ремесленника с юдзё такого ранга была, конечно, невозможна, и Дзиробэй впал в отчаяние. Ситуация так подействовала на него, что его расстроенный вид по возвращении домой привлек внимание хозяина. Не имея сил хранить секрет, Дзиробэй открылся, и тот призвал его усердно работать, чтобы накопить достаточно денег на оплату юдзё, ведь, в конце концов, это всего лишь вопрос денег. Более года Дзиробэй усердно трудился день и ночь и в результате жесточайшей экономии умудрился собрать сумму, достаточную для оплаты агэдай за юдзё такого класса, как Такао. Как только нужная сумма оказалась у него на руках, он поспешил в Ёсивара, так как опасался, что, если он промедлит, кто-нибудь выкупит объект его любви и он потеряет ее навсегда. Когда он явился в квартал в платье ремесленника, выглядящий грязным и неуклюжим, с всклокоченными волосами и щетинистой бородой, у него возникли определенные проблемы на пути к Такао, но все же он попал к ней и смог без утайки открыться. Ее женское сердце было глубоко тронуто таким подтверждением искренней любви, и она пообещала выйти за него замуж по истечении срока ее контракта. Свое обещание она впоследствии выполнила, а Дзиробэй открыл в городе собственную мастерскую и со временем разбогател. Однако, поскольку он не был особо искусным в своем ремесле, благосостояние пришло со стороны покупателей, которые посещали мастерскую, чтобы взглянуть на знаменитую романтическую красавицу.

Кто выкупил седьмую Такао, неизвестно. Многие путают ее с Сакакибара Такао. В записях Миура как Сакакибара Такао ощибочно названа шестая. У восьмой и девятой, похоже, была успешная карьера в Ёсивара, но они не были выкуплены сколько-нибудь заметными людьми, и поэтому никаких записей на этот счет не сохранилось.

Десятая Такао появилась в Ёсивара в 13-м или 14-м году Кёхо (1728 или 1729).

Одиннадцатая Такао была выкуплена Сакакибара сикибу таю[1 С и к и б у т а ю — придворный чин, церемониймейстер. (Примеч. пер.)], даймё Таката в провинции Этиго, который имел доход в 15 000 коку риса в год. Когда тот отошел от дел, она отправилась вслед за ним в его вотчину (Таката), а после его смерти постриглась в монахини и умерла в тридцать с небольшим лет.

В «Эдо кайгай энкакуси» говорится, что хозяин публичного дома по имени Огия Уэмон был учеником Като Тиинаи, потому хорошо разбирался в японском стихосложении и был известен под своим литературным псевдонимом Бокука (Чернильная река). Среди обитателей дома этого милого ценителя поэзии жила юдзё по имени Ханаоги, очень популярная в то время. Примерно в 6-й год Кансэй (1794) она сбежала из Ёсивара и жила с любимым человеком. Но вскоре ее разыскали и водворили обратно. Тогда под предлогом болезни она отказалась исполнять обязанности юдзё, и никакими силами переубедить ее не удалось. Хозяин дома написал по этому поводу стихотворение: «Несмотря на усилия садовника уберечь цветы сливы, ветер все усиливается» — и показал ей. Ханаоги расплакалась и, тронутая добротой хозяина, быстро написала ответное стихотворение: «Цветы сливы, которые плотно закрылись, чтобы противостоять безжалостному ветру, расцветут следующей весной».

С этого дня она одумалась и ее популярность вернулась. В «Кинсэй сёгадан» говорится, что Ханаоги, юдзё из дома Огия в Ёсивара, не только обладала тонким поэтическим вкусом и владела искусством стихосложения, но была нежной и заботливой дочерью своей престарелой матери. Поскольку ее литературные таланты получили всеобщее признание, а дочерние качества не были так же широко известны, автор «Кинсэй сёгадан» счел нужным отметить, что исполнение ею дочернего долга превосходит все ее прочие заслуги. Потому что это редкое качество среди женщин, торгующих своим телом. Слава о Ханаоги как о примерной дочери распространилась далеко за пределы страны. Китайский ученый по имени Хикосэй[1 Здесь и далее китайские имена даны в японском варианте чтения. (Примеч. пер.)], прибывший в Нагасаки на борту торгового судна, услышал ее историю и направил ей хвалебное письмо, написанное в виде классического китайского стихотворения. Это произведение, полное красивых художественных образов, можно перевести примерно так: