Галимов Брячеслав - Демоны острова Пасхи

– Что и говорить, мужчины умны, решительны и полны отваги, когда дело касается охоты, рыбной ловли или иных чисто мужских занятий, – говорила Мауна, посадив Капуну рядом с собой на циновку и держа его за руку. – Но вы ничего не смыслите в жизни, не разбираетесь в самых простых вещах и постоянно делаете глупейшие ошибки. Вот скажи мне, к примеру, какой злой демон надоумил тебя вчера устраивать пирушку по поводу твоего избрания старостой? А?…

– Но я хотел сделать приятное нашим деревенским, – оправдывался Капуна.

– О, да, ты сделал им приятное! – ехидно улыбнулась Мауна. – Особенно тем, кто любит хмельные напитки. Остальные же подумали, что Капуна и сам склонен к выпивке, и может быть, они зря избрали старостой такого человека. Одновременно ты настроил против себя всех женщин, которые страдают от склонности своих мужей к пьянству. В результате, когда ты завтра выйдешь перед всей деревней, чтобы поблагодарить людей за твое избрание, одни будут прятать улыбки, другие подмигивать тебе, а третьи будут слушать тебя с мрачными лицами. Значит, в будущем тебе придется немало потрудиться, чтобы тебя считали за настоящего старосту, – а ведь ты мог бы с самого начала заставить уважать тебя. Помни, Капуна, если ты не можешь заслужить настоящего, глубокого уважения, то добейся, хотя бы, внешнего. Для этого не сходись с людьми слишком близко, но и не отдаляйся от них: будь, как горная вершина, которая всегда близко и всегда далеко. Говори с людьми просто и приветливо, но чтобы каждое твое слово было крепким и тяжелым, как каменная глыба; никогда не торопись с ответом, если не можешь поразить им, как копьем; делай вид, что ты знаешь какую-то тайну, и не знаешь известное всем; будь загадочен и непостижим, как глубины морские, – и главное, никогда не показывай свои слабости, но почаще выставляй свою силу, чтобы люди знали ее. И тогда тебя станут не только уважать, но и бояться, а ты, для закрепления страха, будь милосерден в мелочах, потому что страх подкрепляется милосердием: каждый будет знать, что ты, подобно великим богам, волен карать, а волен и миловать!

– О, Мауна! Не была ли ты великим вождем в прошлой жизни? – засмеялся Капуна. – Твоя душа, должно быть, не захотела жить с нашими предками в ином мире, и вернулась на землю, где по ошибке попала в женское тело.

– Мой дед рассказывал мне, что такое случается: мужские души, вернувшись из мира предков, попадают в женские тела, а женские души – в тела мужчин. Иначе как объяснить, что многие мужчины ведут себя, как женщины? – мгновенно нашлась Мауна.

Капуна насупился и отвернулся. Тогда Мауна улыбнулась ему уже ласково:

– К тебе это не относится, мой милый Капуна, мой дорогой муж. Ты настоящий мужчина, ты умен и силен, – и таким же будет твой сын, которого я рожу тебе. Мой милый, мой любимый Капуна, – она потерлась носом об его нос и шепнула: – Я бы хотела провести с тобой ночь любви, но боюсь, что это повредит нашему ребенку. Однако обещаю, после того как чрево мое освободится, мы проведем с тобой много любовных ночей, и я стану так ласкать тебя, что все мужчины острова позавидовали бы тебе и восхотели, чтобы и у них были такие любящие жены.

– О, Мауна! – воскликнул Капуна, схватив ее за руку.

– Тише, мой милый, тише! Я очень устала за эти дни, у меня болит низ живота, – как бы не было беды… Слушай же, что я тебе еще скажу. Когда ты придешь в Священный поселок, обойди все святые места, поклонись изображениям в храмах, изваяниям и истуканам; не забудь ни одного дерева, ни одного камня, о которых известно, что они – прибежище духов. Везде молись подолгу, не жалея себя, и сопровождай молитвы обильным подношением духам и богам. Они любят, когда их ублажают, и будут милостивы к щедрому человеку, прощая ему даже кое-какие провинности…

– О, боги так похожи в этом на вас, женщин! – перебил ее Капуна.

– …Не забудь также посетить Баиру и вручи ему лучшее из того, что ты возьмешь из дома. Я сама уложу тебе в особый мешок дары для верховного жреца, – продолжала Мауна. – Не спеши уходить от Баиры; он стал очень разговорчивым к старости, рассказывает длинные притчи, – так ты дослушай их до конца. Уходи лишь тогда, когда увидишь, что он устал от разговора… Да, и не вздумай упоминать Парэ, когда будешь у Баиры! Веди себя так, как будто ты ничего не знаешь обо всей этой истории.

– Ну, это понятно! К чему расстраивать старика, – согласился Капуна.

– Зато обязательно упомяни о Парэ и Кане в беседе с Араваком, – Мауна со значением посмотрела на мужа.

– А это еще зачем? – насторожился он.

– Перед домом Аравака широкий двор. На нем собирается теперь много воинов. Попроси кого-нибудь из них сообщить о твоем приходе вождю и только потом иди к нему, – сказала Мауна, будто не слышала вопроса мужа. – Низко поклонись Араваку, перед тем как представиться…

– Низко поклониться? Но этого никто не делает, – возразил Капуна.

– Ничего. Ты будешь первым, за тобой так станут поступать и другие. Будь почтителен, очень почтителен с Араваком, и несколько раз повтори, что ты, будучи старостой, с радостью готов следовать всем указаниям вождя. А после, как бы невзначай, упомяни о Кане и Парэ, как я тебе уже говорила. Скажи, что ты возмущен поступком Кане, скажи, что этот поступок ужасен, скажи, что так думают все жители нашей деревни, и ты, выполняя их волю, предаешь Кане проклятию, осуждаешь его на вечное изгнание из родных мест и поддерживаешь любое другое наказание, которого, по мнению вождя, заслуживает Кане.

– Но Мауна… Ведь Кане – мой друг, – пробормотал Капуна.

– Ты опять за свое?! Ты хочешь меня расстроить? Ты хочешь со мной поссориться? – голос Мауны напрягся и зазвенел.

– Не, я не хочу, но как же…

– Ты клялся, что став старостой, вынесешь приговор Кане? Клялся или нет? – на глазах Мауны появились слезы.

– Да, конечно, но…

– Ты клялся всеми богами, какие только есть в мире; ты клялся моей жизнью и моим здоровьем; ты клялся жизнью и здоровьем нашего сына, жизнью и здоровьем всех наших будущих детей, жизнью и здоровьем всего нашего потомства до скончания веков, – и ты решил нарушить клятву?! Клятвопреступник! Жестокий и неблагодарный Капуна! Уходи с глаз моих! Пусть я останусь без мужа, пусть мой ребенок не знает своего отца! – Мауна заплакала.

– Нет, нет! Ты не поняла меня, Мауна! – в отчаянии закричал Капуна. – Я не отказываюсь, я исполню свою клятву! Я сделаю все, как ты хочешь! Ах, Мауна, любовь моя, не плачь! Все будет так, как ты сказала.

– Тебе можно верить? – спросила Мауна, вытирая слезы.

– Я поклялся всеми богами, твоей жизнью и твоим здоровьем, жизнью и здоровьем нашего сына и наших будущих детей, жизнью и здоровьем всего своего потомства! Как я могу нарушить такую клятву?… А кроме того, я очень люблю тебя. Не плачь, я сделаю все, как ты хочешь, говорю тебе!