Галимов Брячеслав - Большая волна

От порезов и ссадин можно успешно лечиться, даже не имея под рукой никаких лекарственных средств, – так учил дедушка Сэн. Излечивает то, что превосходит болезнь по своим качествам, являясь, в то же время, одинаковым с ней по натуре. Скажем, грязь и кровь: они различны, и грязь сильнее крови, – значит, кровь следует избавить от грязи, иначе грязь погубит кровь. Можно промыть рану водой, – это не повредит, так как кровь и вода однородны, – но вода слабее крови и не сможет ей помочь. Тем не менее, вода как одна из основных стихий природы содержит набор полезных свойств, поэтому водное промывание раны нельзя считать совершенно бесполезным, но после этого надо применить более сильное средство.

Однако прежде следует остановить кровотечение; впрочем, если рана небольшая, то можно не беспокоиться, кровь остановится сама. Надо только выждать, чтобы дать ей время проявить свою силу. Если же внешние покровы тела повреждены так основательно, что кровь не может остановиться сама, нужно закрыть повреждение искусственным покровом, но, опять-таки, не забывая об однородности и полезности покрова и раны.

Защитные покровы есть повсюду, их имеет все живое и неживое на земле, они помогают сохранять неизменной внутреннюю сущность вещей, но все ли подойдет для того чтобы закрыть повреждение на теле человека? Конечно, нет. Бессмысленно и глупо прикладывать к ране камень: без сомнения, он тоже носит в себе полезные свойства, но он слишком отличается от человеческой кожи, и не поможет восстановить поврежденный участок. А вот мягкие листья, гибкие стебли или волокнистая кора хорошо подойдут для врачевания, потому что их оболочка одинакова по натуре с кожей человека и еще имеет силу, которой лишены двигающиеся живые существа. Объясняется это очень просто: двигающиеся существа могут вдобавок к получаемой от своих внешних покровов защите использовать защиту, которую дает им движение. Они могут уползти, убежать, улететь, спрятаться, но всего этого лишены неподвижные живые существа, – им остается надеяться лишь на свою защитную оболочку, и оттого она так сильна.

Тут важно не ошибиться: растения порой выказывают редкостное коварство, они способны вырабатывать яды, которыми убивают своих врагов жестоко и беспощадно. «Знания помогут тебе, малыш, избежать роковых ошибок, – говорил дедушка Сэн. – Учись и запоминай, чтобы не сделать когда-нибудь такую ошибку, которая уничтожит твою жизнь».

Такэно огляделся: чем закрыть рану, которую он уже промыл? Первая трава и первые весенние цветы – неподходящие покровы. Листьями и лепестками ирисов можно, пожалуй, прикрыть кровоточащее колено, но большего толка не будет, они слишком слабые. Ива, кора ивы, – вот подходящее средство! Если кору разжевать и волокнистую кашицу приложить к ране, то будет двойная польза: сок ивы снимет боль, а разжеванная, пропитанная слюной кора поможет крови и закроет повреждение кожи. Надо выждать, и кровотечение остановится…

Когда маленький Такэно, полечив ногу, собрался идти домой, к нему подошел Камада, до тех пор терпеливо дожидавшийся поодаль. Несмотря на то что Камада промок и озяб, он довел Такэно до его дома и только потом отправился к себе. По дороге они разговаривали о разных пустяках, ни слова не было сказано об их поединке на плотине, но по выражению лица Камада и по его тону было ясно, что он уважает маленького Такэно, хотя тот и проиграл сражение.

Йока приготовила для мужа его любимое блюдо – филе говядины, тушенное в остром маринаде вместе с овощами, перемешанное с тонкой прозрачной, чуть подслащенной вермишелью, и сдобренное взбитым сырым яйцом. В маленький графинчик Йока налила водку, настоянную на вишневых почках, тертом орехе и корне шиповника. На особый столик поставила она чайник, чашки и коробку с душистым чайным сбором, который Йока и Такэно по деревенской привычке предпочитали весной зеленому чаю.

Едва она успела закончить приготовления, как послышался стук отодвигаемой двери, и в дом вошел Такэно-старший. Йока подошла к мужу, чтобы снять с него сандалии и переодеть ему носки, но Такэно не дал ей нагнуться.

– Я сам, не беспокойся – сказал он. – Как ты себя сегодня чувствуешь, не было ли тошноты?

– Нет, не было. Сегодня я хорошо себя чувствую. Я приготовила вашу любимую говядину, мой господин, – Йока коснулась щекой плеча мужа и вздохнула.

– Спасибо, – Такэно погладил ее по голове. – Но почему ты такая грустная?

Йока опять вздохнула.

– Не знаю. Не обращайте на меня внимания. Идите к столу, мой господин, я буду кормить вас.

– А ты знаешь, скоро наш повелитель будет раздавать выморочные имения, и я получу, наконец, землю. Князь обещал мне, – радостно сообщил Такэно.

– О, это очень хорошо мой господин! Повелитель ценит вас.

– Да, мне кажется, что это так. Впрочем, из-за этого у меня есть завистники и враги, но я нисколько не боюсь их. Князь разъяснил мне, что я должен держаться гордо и смело, и тогда меня будут уважать… Но в сторону все это, – ты только представь, Йока, скоро у нас будет собственное имение!

– Имение – это очень хорошо, – задумчиво проговорила Йока, подавая мужу еду.

– Еще бы! Тогда мы сможем жить получше. Когда у нас родится второй ребенок, одного моего жалования будет явно мало. А за вторым, глядишь, и третий, и четвертый, и пятый! – Такэно рассмеялся и нежно похлопал Йоку по животу.

Она смущенно покраснела:

– Не будем загадывать, мой господин. Загадывать – искушать богов.

– Да, да, – с набитым ртом проговорил Такэно.

– Имение хорошо не только из-за денег. Главное, что можно будет жить там. Ах, как мне тяжко жить в городе, мой господин! Я все время боюсь чего-то, – сказала Йока и вытерла слезы, вдруг выступившие у нее на глазах.

Такэно отставил миску с едой, привлек к себе жену и обнял ее.

– Милая моя Йока. Ты просто скучаешь здесь, ты привыкла жить в деревне. Ну и еще, конечно, твое нынешнее состояние… Чего ты боишься, скажи? Я тебе люблю и никому не дам в обиду. А погляди на нашего сына, – как ему понравилось жить в городе! Его теперь, пожалуй, в деревню палками не загонишь.

Йока снова вздохнула, но уже не так тяжело, как прежде.

– Ешьте, мой господин, не обращайте на меня внимания, а то все остынет из-за меня, глупой. Позвольте, я налью вам водки, я сегодня открыла тот глиняный бочонок, что стоял закупоренный с осени.

– С удовольствием попробую! Ну-ка… О, даже у нашего повелителя нет такой водки! Только моя Йока умеет так готовить – и еду, и питье. Нет, поистине боги благосклонны ко мне: они даровали мне лучшую жену на свете.

– Не смейтесь надо мной, мой господин, – улыбнулась Йока. – Лучше ешьте, как следует. Давайте я вам подложу еще.