Жюль Верн - Путешествие и приключения капитана Гаттераса

— Я пошел бы вперед, начальник! Я того же мнения, что и доктор. Впрочем, действуйте, как вам будет угодно. Приказывайте, мы будем повиноваться.

— Не все так говорят, Гарри, — продолжал Шандон, — не все обнаруживают желание повиноваться. А что, если экипаж откажется исполнять мои приказания?

— Я высказал свое мнение, — холодно ответил Гарри, — потому что вы меня спросили. Вы можете со мной и не считаться.

Шандон ничего не ответил. Он внимательно осмотрел горизонт, и затем все трое спустились с горы.

В отсутствие Шандона экипаж был занят работами, имевшими целью предохранить бриг от давления ледяных масс. Это трудное дело было поручено Пэну, Клифтону, Болтону, Грипперу и Симпсону; кочегар и оба механика помогали своим товарищам; когда машина не требовала их присутствия, они становились простыми матросами и должны были участвовать во всех работах.

Но повиновались матросы не без ропота.

— Осточертело мне все это, — ворчал Пэн. — Если через три дня лед не тронется, то, клянусь богом, я сложу руки!

— Сложишь руки? — переспросил его Гриппер. — Уж лучше работать ими хорошенько, чтобы поскорей вернуться назад. Уж не думаешь ли ты, что кому-нибудь охота зимовать здесь до следующего лета?

— Да, скверная была бы зимовка, — ответил Пловер, — ведь бриг не защищен ни с одной стороны.

— Да и кто знает, — заметил Брентон, — очистится ли весной море ото льдов.

— Речь идет не о весне, — возразил Пэн. — Нынче четверг, и если в воскресенье утром море не очистится, мы двинемся на юг.

— Вот это дело! — воскликнул Клифтон.

— Идет? — спросил Пэн.

— Идет! — ответили товарищи.

— Правильно, — сказал Уорен. — Если уж надо убиваться и тянуть бриг, то, по мне, лучше вести его назад.

— Посмотрим, что будет в воскресенье, — сказал Уолстен.

— Пусть только мне прикажут, — заметил Брентон, — я живо пущу машину.

— И без тебя пустим, — ответил Клифтон.

— А если кому-нибудь из начальства вздумается здесь зимовать, — что ж, вольному воля, — сказал Пэн. — Пусть себе остается, он сложит ледяной дом и заживет там, как настоящий эскимос.

— Ну, это не годится, Пэн, — возразил Брентон. — Никого нельзя оставлять, понимаете вы или нет? Да, мне думается, Шандон и так согласится; видать, ему не по себе, и если с ним потолковать по душе…

— Ну, это еще вилами писано, — возразил Пловер. — Шандон — человек крутой и упрямый. Пощупать его не мешает, да только осторожно.

— Подумать только, — вздохнул Болтон, — через месяц мы можем быть уже в Ливерпуле! Мы живо перемахнем через южную границу льдов. В начале июня Девисов пролив бывает свободен, и уж мы сумеем добраться до Атлантического океана.

— К тому же, — добавил осторожный Клифтон, — если мы вернемся с Шандоном, он возьмет на себя ответственность за все, мы получим свои деньги, да еще и наградные. А если воротимся без него, — кто знает, как еще повернется дело.

— Умные речи приятно и слушать, — сказал Пловер. — Этот дьявол Клифтон рассуждает, как все равно ученый. Не годится нам ссориться с господами из адмиралтейства, никого не будем здесь оставлять, — так будет надежнее.

— А что, если начальство не пожелает идти назад? — коварно спросил Пэн, который то и дело подзуживал товарищей.

Вопрос был поставлен ребром, но матросы уклонились от прямого ответа.

— Об этом потолкуем в свое время, — пробормотал Болтон. — Только бы нам залучить Ричарда Шандона, а это, думается мне, не так уж трудно.

— А все-таки кое-кого я оставлю здесь, — сказал Пэн, добавив скверное ругательство, — хотя бы он отгрыз мне руку.

— Это собаку?

— Да, собаку: я живо сведу с нею счеты!

— Вот это дело! — заметил Клифтон, возвращаясь к своей излюбленной теме. — Ведь эта проклятая тварь всему виной.

— Она околдовала нас, — заявил Пловер.

— Затащила в эти проклятые места! — сказал Гриппер.

— И нагромоздила у нас на пути такую прорву льдов, какой еще никогда не видывали здесь в эту пору, — прибавил Уолстен.

— А на меня напустила глазную болезнь, — пожаловался Брентон.

— И отменила выдачу джина и водки, — заметил Пэн.

— Она всему виной! — воскликнули в один голос возмущенные матросы.

— И вдобавок ко всему она же и капитан! — ввернул Клифтон.

— Так погоди же ты, окаянный капитан! — крикнул Пэн в приступе злобы. — Тебе хотелось побывать здесь, ну, так ты и останешься здесь!

— Но как бы его изловить? — спросил Пловер.

— Теперь самое подходящее время, — ответил Клифтон. — Шандона нет на бриге; второй помощник дрыхнет у себя в каюте; туман такой, что хоть глаз выколи, и Джонсон нипочем нас не заметит…

— А где собака? — спросил Пэн.

— Спит в трюме около угольной ямы, — ответил Клифтон, — и если кому вздумается…

— Это уж мое дело! — яростно крикнул Пэн.

— Берегись, Пэн! Ей ничего не стоит перекусить железный брусок.

— Пусть она только пошевельнется, — я мигом распорю ей брюхо, — погрозился Пэн, вытаскивая нож.

И он бросился к выходу, а за ним Уорен, захотевший помочь товарищу в этом предприятии.

Вскоре матросы вернулись, неся на руках собаку, у которой крепко были связаны веревкой лапы и морда. Пэн и Уорен набросились на нее, когда она спала, и несчастное животное не могло от них увернуться.

— Ура! Молодчина, Пэн! — крикнул Пловер.

— А теперь что ты будешь с ней делать? — спросил Клифтон.

— Утоплю. Посмотрим, вернется ли она назад… — со свирепой усмешкой сказал Пэн.

В двухстах шагах от брига находилась отдушина тюленя, круглое отверстие, которое он прогрызает зубами, находясь под водой. Сквозь это отверстие тюлень выходит на лед подышать воздухом; он не дает отдушине замерзнуть, ибо у него так устроены челюсти, что он снаружи не может прогрызть отверстие, чтобы в случае опасности скрыться от врагов.

Пэн и Уорен направились к этой отдушине и, несмотря на яростное сопротивление собаки, безжалостно швырнули ее в воду, а затем заложили отверстие большой льдиной, не позволявшей догу выбраться наружу, так что животное было плотно закупорено в ледяной тюрьме.

— Счастливого пути, господин Капитан! — с торжеством крикнул Пэн.

Несколько минут спустя Пэн и Уорен были уже на бриге. Джонсон ничего не заметил; туман все сгущался вокруг корабля, стал падать густой снег.

Через час Ричард Шандон, доктор и Гарри вернулись на «Форвард».

Они обнаружили на северо-востоке свободный проход. Шандон решил воспользоваться им и отдал соответствующие распоряжения. Экипаж подчинился довольно охотно, желая убедить Шандона, что дальнейшее продвижение невозможно. Впрочем, матросы готовы были повиноваться еще три дня.

Почти всю ночь и весь следующий день работа пилами и подтягивание корабля производились довольно дружно; «Форвард» на две мили продвинулся к северу. Восемнадцатого числа он находился в виду берега, в пяти или шести кабельтовых от утеса, который вследствие своей странной формы был назвал «Чертовым пальцем».