Михаил Скороходов - Путешествие на "Щелье"

Совершив по этой пустыне сорок станций, путешественники делают привал у «мрака». Каждый из них оставляет там товары, с которыми приехал, и возвращается в свою собственную стоянку. На следующий день они приходят снова для осмотра своего товара и находят против него известное количество соболей, белок и горностаев. Если хозяин товара доволен тем, что нашел, то он берет меха, если же недоволен, то оставляет их. Те, то есть жители «мрака», набавляют своего товара, часто же убирают его, оставляя на месте товар купцов. Так происходит купля и продажа. Те, которые ездят сюда, не знают, кто покупает у них и кто продает им, джинны ли это или люди, и не видят никого…

Горностай–лучший сорт мехов. В индийских землях шуба из него стоит тысячу динаров. Соболь ниже его. Одна из особенностей этих шкур та, что в них не забираются вши. Эмиры и вельможи китайские сплошь покрывают свои шубы вокруг шеи одною шкурою его (соболя). Так же поступают купцы Персии и обоих Ира–нов».

Мангазеей поморы называли вначале местность к востоку от Обской губы — по имени ненецкого рода, кочевавшего в бассейне реки Таз. В те времена Тазовскую губу называли Мангазейским морем.

В дошедшем до нас рукописном памятнике XV века «О человецеях незнаемых на восточной стране и о языцеях розных» говорится: «На восточной стране, за Югорской землею, над морем, живут люди, самоядь, зовомыи малгозеию…»

Описания этой таинственной страны в те времена часто носили фантастический характер, авторы населили ее волосатыми, многоглазыми чудовищами и диковинными животными. Возможно, этому способствовали сами поморы, рассказывая всевозможные небылицы о своих походах. Они не были заинтересованы в том, чтобы достоверные сведения о Мангазее поступали в Москву, в этом случае быстро пришел бы конец их выгодной беспошлиннной торговле с сибирскими племенами, значительная часть доходов потекла бы в царскую казну. Так и случилось позднее: неспроста Мангазею называли златокипящей государевой вотчиной.

В 1549 году в Вене была издана книга австрийского барона Сигнзмунда Герберштейна «Записки о Московии». Автор дважды побывал в Москве в качестве посла австрийского эрцгерцога и римского императора. Он первый ознакомил европейцев с русской историей, включив в свою книгу пространные извлечения из русских летописей. «Записки» пользовались в Европе большой популярностью, в Англии, например, их неоднократно переиздавали вплоть до середины XIX века. С. Герберштейн довольно точно, подробно описывает жизнь Москвы и ряда других городов европейской России, но его рассказу о Сибири позавидовал бы сам барон Мюнхгаузен.

В «Записках» говорится о стране Лукоморий, лежащей в горах по другую сторону Оби. Лукоморцы. «черные люди, лишенные дара слова, приносят жемчуг и драгоценные камни… Из лу коморских гор вытекает река, за которою, по рассказам, живут люди чудесного вида: у одних, как у диких зверей, все тело поросло волосами, у других собачьи головы, у иных совершенно нет шеи. на месте головы грудь, нет ног. а длинные руки. Есть и в реке Тахнине одна рыба с головою, глазами, носом, ртом, руками, ногами и пр. — по виду совершенный человек, однако без всякого голоса, она. как и другие рыбы, доставляет приятную пищу…

Сказывают, что с людьми Лукоморий происходит нечто удивительное и невероятное: как носится слух, они каждый год умирают, именно 27‑го ноября, когда у русских празднуется память святого Георгия, а потом оживают, как лягушки, на следующую весну, большей частью около 24‑го апреля».

Можно догадаться о происхождении последней легенды. Приезжих купцов поражало внезапное исчезновение ненецких стойбищ. А ненцы постоянно кочевали по тундре, за одну ночь они могли свернуть чумы и уехать на оленьих упряжках за десятки километров. Спустя какое–то время те же кочевники также неожиданно могли вновь появиться на прежнем месте.

Ненецкие шаманы в одежде из оленьих шкур, в масках с оленьими рогами на голове вполне могли сойти за «людей чудесного вида». А рыбы, напоминающие человека… Это же русалки!..

Летом 1600 года по распоряжению Бориса Годунова из Тобольска на реку Таз отправился отряд казаков под начальством князя Шаховского. В царском наказе

говорилось, что «государь и сын его царевич, жалует мангазейскую и енисейскую самоядь, велели в их земле поставить острог, и от торговых людей их беречь, чтобы они жили в тишине и покое… и ясак платили в госу дареву казну без ослушанья и быть им под высокой государевой рукой неотступно».

Экспедиция была неудачной. В устье Оби небольшая флотилия из пяти кочей и восьми карбасов попала в бурю. Три коча и два карбаса затонули. На берегу произошла стычка с местными жителями, тридцать казаков было убито.

В следующем году на берегу реки Таз был основан город Мангазея. Мангазейскими воеводами стали Савлук Пушкин и князь Кольцов — Мосальский.

Купцам и промышленникам запрещалось торговать в Мангазее «заповедными товарами — панцирями, шеломами, копьями, саблями, топорами, ножами или иным каким железом и вином, а другими предметами они могут торговать вольно, платя десятинную пошлину в государеву казну с торговли, промыслов и всяких запасов».

Поморы отправлялись в далекий путь сразу после ледохода. Шли по Северной Двине до устья Пинеги. Поднимались вверх по этой реке до поселка Волок (теперь на этом месте расположен поселок Пинега). Волоком перетаскивали суда в реку Кулой (в 1928 году здесь был прорыт канал, его длина шесть километров). По Кулою, спускаясь вниз по течению, выходили в Белое море. Дальше шли на восток вдоль побережья Ледовитого океана — вместе с весной, на ее гребне, за распадом льда. Через морские губы — Чешскую, Байдарацкую и другие — шли «на–прямо». Огибать полуостров Канин и Ямал было опасно из–за «великих льдов», сильных течений, бурь, поэтому поморы, как правило, срезали их поперек по рекам и озерам.

Особенно трудным был переход через Ямал: сначала бечевой — вверх по извилистой реке Мутной, затем волоком — из озера в озеро и вниз по течению реки Зеленой — до Обской губы. Переход через полуостров продолжался 30–35 суток. Дальше караваны шли на юг по Обской губе, на восток по Тазовской и вверх по реке Таз — до Мангазеи.

Этот водный торговый путь по северным рекам и озерам, по трем полярным морям был поистине выстрадан многими поколениями поморов. Немало карбасов и кочей погибло во льдах, на прибрежных скалах, не все смельчаки–мореходы возвращались домой. Но из года в год все больше людей устремлялось по студеным волнам на восток, и вполне вероятно, что задолго до Дежнева отдельные поморские суда выходили в Тихий океан и достигали берегов Аляски.

Один удачный рейс в Мангазею мог сделать человека богатым. Известный полярный капитан, Герой Советского Союза, писатель Константин Бадыгин в своей книге «По студеным морям» утверждает, что моржовая кость на Севере играла такую же роль, как пряности и другие богатства Востока в географических открытиях европейских путешественников XV–XVI веков (в старые времена три крупных бивня стоили столько же. сколько сорок соболей).