Луи Буссенар - Приключения знаменитых первопроходцев. Океания

Вскоре, однако, одиночеству англичан, загрустивших было у пустынных берегов, был положен конец. Показались очень красивые пироги, ведомые опытными гребцами. Туземцы, привлеченные видом огромных кораблей, без устали выражали свое восхищение и проявляли неуемное любопытство. Некоторые даже бесстрашно поднялись на борт британского судна и на каждом шагу выказывали безграничное удивление при виде всяких диковинок. Они продемонстрировали, что отдают предпочтение металлическим предметам и ярким тканям, но остались равнодушны к бусам и зеркальцам. Туземцы выказали также явное отвращение к любой пище, которую им предлагали, кроме ямса. Вид же коз, овец, свиней, собак и кошек, совершенно им доселе незнакомых, привел туземцев в настоящий восторг. В языке островитян, непохожем на диалекты других океанийцев, не было слов для обозначения так поразивших их четвероногих, и они только в немом восхищении гладили собак и кошек.

Среди островитян, похоже, были распространены различные кожные заболевания. Так как климат здесь жаркий, местные жители, не испытывая ни малейшего стыда, довольствовались самой примитивной одеждой, если только вообще короткие юбочки из травы и такие же ленты на животе можно было назвать одеждой. Их длинные уши с безобразно изуродованными, оттянутыми книзу мочками были отягощены очень простыми, грубо сделанными украшениями, которые даже мешали поворачивать голову. В целом же это были, казалось, довольно мирные, безобидные дикари, и руководителю британской экспедиции сначала даже в голову не пришло, что перед ним находятся настоящие каннибалы.

Вот что написал Кук об обитателях Новой Каледонии:

«Они научили нас нескольким словам своего языка, который не похож на язык жителей соседних островов. Туземцы — очень мирный и мягкий нравом народ, но очень апатичный. Они редко сопровождали нас во время экскурсий по острову, предпочитая заниматься своими делами. Если мы оказывались около их хижин и пытались с ними объясниться, они нам отвечали, но если мы проходили мимо и не заговаривали с ними, они не обращали на нас никакого внимания. Разумеется, женщины, как и везде, проявляли большее любопытство, чем мужчины. Местные красавицы прятались в зарослях и тайком наблюдали за нами, но они соглашались приблизиться к нам только в сопровождении мужчин. Казалось, туземцы не сердились на нас, когда мы убивали птиц выстрелами из ружей. Напротив, когда мы приближались к жилищам дикарей, молодые люди выбегали из хижин и показывали нам птиц, так как им нравилось смотреть, как мы стреляем.

Казалось, у островитян было мало забот в это время года, и они предавались праздности, ибо землю они уже обработали и посадили всякие полезные растения, в том числе и бананы, урожая которых следовало ожидать только через год. Может быть, именно поэтому у туземцев было довольно мало провизии, и они не очень были расположены торговать, так как боялись, что не дотянут до следующего урожая. Нам показалось, что этим людям хорошо известны законы гостеприимства, существующие у племен Южных морей, те самые законы, что делают столь полезными для мореплавателей контакты с аборигенами. Мы имели веские основания полагать, что, приди мы в эти места в период сбора урожая, то ушли бы мы от этих берегов с доверху набитыми трюмами».

Несколько дней спустя после прибытия на Новую Каледонию члены экспедиции едва не стали жертвами тяжелейшего отравления, аналогичного тому, что причинило столько неприятностей у берегов Малликолло. Пострадали лишь капитан, а также отец и сын Форстеры.

Кук рассказывал об этом случае вот что:

«Мой секретарь купил рыбину, которую один из местных жителей поймал при помощи остроги в небольшой лагуне, и прислал ее мне на борт корабля. Эта рыба, совершенно неизвестная науке, напоминала луну-рыбу и, по-видимому, относилась к числу тех, что господин Карл Линней называл “тетродонами” [72] Это так называемая «жаба-рыба» (Lagocephalus sceleratus); Георг Форстер в своих записках отмечает, что Кук спутал ее с весьма похожей на вид съедобной рыбой, которую он ел в 1770 году у берегов Новой Голландии. . У нее была очень большая безобразная голова. У меня и в мыслях не было, что рыба эта может быть ядовитой, и я распорядился приготовить ее и подать на стол в тот же вечер. К счастью, у наших художников и наших натуралистов ушло очень много времени на то, чтобы нарисовать и описать это чудище, поэтому кок не успел сварить всю рыбу и подал на стол только печень. Я отведал этого блюда, а следом за мной попробовали невиданный деликатес Форстер-отец и Форстер-сын. К трем часам утра мы ощутили невероятную слабость во всем теле. Я почти потерял способность двигаться и чувствовать что-либо до такой степени, что не мог отличить тяжелый предмет от легкого, так что кувшин и гусиное перо казались мне по весу одинаковыми. Пришел наш лекарь и сначала дал нам рвотный порошок. После обильной рвоты у нас сразу выступил пот, и мы испытали невероятное облегчение. Наутро одна из свиней, сожравшая потроха ядовитой рыбы, сдохла. Когда же на борт корабля поднялись туземцы и увидели висевшую на толстой веревке рыбину, они знаками дали понять, что это крайне нездоровая пища, и всячески демонстрировали ужас и отвращение. Следует, однако, сказать, что, когда их соплеменник продавал моему секретарю столь сомнительный трофей, ни один из туземцев не выказал ни малейших признаков отвращения или беспокойства».

Великий оптимист, видевший в людях только хорошее, капитан Кук описал жителей Новой Каледонии как людей крепкого телосложения, высокого роста (что является чистой правдой), культурных и мирных… К тому же он считал, что туземцы — народ очень честный и что они совсем ничего ни у кого не воруют…

Те, кому довелось иметь дело с обитателями Новой Каледонии после Джеймса Кука, придерживаются совершенно иной точки зрения. Следует также отметить, что довольно высокая культура этого племени прекрасным образом уживается с любовью к ближнему, превращенному в рагу. Что же касается того, с каким «почтением» они относятся к чужой собственности, то участники экспедиции д’Антркасто получили веские тому доказательства, точно так же, как и многие другие путешественники, побывавшие на Новой Каледонии впоследствии.

«Большинство туземцев, — отмечает Кук, — относятся к негритянскому или, скорее, к негроидному типу. У них толстые губы, широкие и немного приплюснутые носы, вьющиеся волосы, но только вьющиеся, а не курчавые. Если бы мне пришлось определять происхождение этого племени, то я бы сказал, что оно занимает промежуточное положение между племенем, населяющим остров Танна, и племенем с островов Общества или с Новой Зеландии. Быть может, они есть результат смешения всех трех вышеупомянутых народов, так как язык жителей Новой Каледонии в некотором отношении представляет собой смесь языков довольно резко отличающихся друг от друга народов».