Луи Буссенар - Приключения знаменитых первопроходцев. Океания

Всего лишь несколько минут назад Ути явно не желал разговаривать со своим родственником и едва-едва цедил слова сквозь зубы. Теперь же он униженно умолял Омаи стать его другом и поменяться с ним именами. Омаи великодушно согласился (ибо обмен именами с вождем считается у таитян большой честью) и в знак признательности подарил шурину еще несколько красных перьев, а тот сейчас же послал своих приближенных на берег за свиньей для своего нового друга. Все мы, разумеется, поняли, что островитяне высоко оценили не самого Омаи, а его богатства.

Вот так прошла первая встреча таитянина-путешественника с соплеменниками. Признаюсь, я подозревал, что все произойдет именно так, как оно и случилось. Омаи нашел себе в Англии могущественных друзей и покровителей, и они щедро одарили его перед возвращением на родину. Я надеялся, что разбогатевший Омаи станет важной персоной и что самые влиятельные вожди с островов Общества будут оказывать ему почести и добиваться его дружбы. Так бы все и случилось, если бы Омаи был чуть более осторожен. Но его поведение никак нельзя было назвать благоразумным. Я с горечью должен признать, что он не последовал советам тех, кто желал ему добра, и давал себя обманывать всем самым отъявленным проходимцам из числа своих соплеменников».

Эксперимент с Омаи, посетившим Англию и вернувшимся на родину, окончился полной неудачей. Жалкий и никчемный человечишка, этот дикарь оказался совершенно невосприимчив к добродетелям цивилизации. И кто знает, не стал ли он еще хуже, чем был от природы, после контакта с миром белых?

Получивший богатейшие дары от своих покровителей, не пожалевших ничего для того, чтобы обеспечить Омаи роскошную, беззаботную жизнь на родном острове, этот молодой человек оказался отменным идиотом, да еще и грубой скотиной в придачу. Англичане рассчитывали, что Омаи станет помогать распространению британского влияния на Таити, но этот законченный негодяй вел себя ужасно, просто отвратительно и компрометировал своих покровителей дурацкими проделками.

В конце концов Омаи высадился на острове Хуахине со всем своим барахлом, бывшим в глазах дикарей несметным богатством: двумя лошадьми, козами, гусями и утками, кольчугой, делавшей его совершенно неуязвимым для вражеских копий, ружьями, запасами пороха и пуль, пистолетами и целыми тюками разноцветных тканей. Король острова Хуахине тотчас же начал обхаживать новоявленного богача, желая прибрать к рукам его сокровища. В конце концов он предложил Омаи жениться на своей дочери, на что тот ответил согласием, сочтя подобное предложение большой честью. Король сделал Омаи своим «alter ego» [81] Буквально: «другой я»; ближайший друг, единомышленник (лат.). и пообещал, что в будущем зять унаследует трон. Голова бедного дикаря, столь быстро достигшего вершины почестей и славы, а также опьяненного неограниченной властью, закружилась от успеха, о котором он не смел и мечтать. Все кончилось очень печально: Омаи превратился в некое подобие свирепого животного, для коего жестокие, кровавые деяния стали естественной необходимостью.

Я приведу всего лишь один пример такой бессмысленной, внезапной, необъяснимой жестокости Омаи, жертвами которой становились пленные и даже его соплеменники: Омаи никогда не ходил без огнестрельного оружия, и его излюбленным развлечением была беспричинная стрельба по людям, которых он подстреливал просто так, ради того, чтобы тренироваться в меткости!

Итак, этот странный посланец цивилизации жестоко обманул надежды своих покровителей. Мало того, он, совершая свои безумства, нисколько не способствовал распространению влияния англичан на Таити, а напротив, вольно или невольно содействовал тому, что недовольство, вызванное его поступками, превратилось в глухую ненависть, распространившуюся на англичан. Причем ненависть эта не исчезла со смертью Омаи, а давала о себе знать еще довольно долго.

Английская экспедиция покинула Таити 30 сентября, провела почти два месяца у острова Хуахине, отходя от его берегов только для того, чтобы исследовать весь регион, затем дошла до Болаболы [82] Болабола — сейчас этот остров называется Борабора. , а 24 декабря открыла остров Рождества [83] Его английское название Кристмас-Айленд. , названный так в честь приближавшегося праздника.

Прошло уже почти полтора года с тех пор, как «Резолюшн» и «Дискавери» покинули прибрежные воды Британии. Теперь Кук собирался заняться выполнением поставленной перед ним задачи по исследованию северной части Тихого океана и поиску прохода в Атлантику.

Корабли Кука снялись с якоря 2 января 1778 года и взяли курс на север. Вскоре впереди возникли очертания островов, которые Кук назвал Гавайскими [84] Неточность: Кук назвал этот архипелаг Сандвичевым. .

Вот что писал он в своем дневнике:

«Мы не знали, обитаема ли лежащая впереди земля, но очень скоро убедились в том, что это так и есть, потому что от берега отчалили пироги и устремились к кораблям. В каждом из этих суденышек сидело от трех до шести человек, и мы были приятно удивлены, когда они заговорили на том же языке, что и обитатели Таити и других островов, на которых мы уже побывали. Туземцы охотно согласились расположиться рядом с нашими кораблями и сопровождать нас, но никакие уговоры и подарки так и не смогли заставить их подняться на борт.

Я привязал к веревке несколько медных пластинок, от которых дикари на других островах всегда приходили в дикий восторг, и спустил в одну из лодок. Аборигены с благодарностью приняли мой дар и привязали к той же веревке крупную макрель, прося принять ее в обмен. Тогда, при помощи все той же веревки, я спустил в пирогу маленькие гвоздики и кусочки железа, которые островитяне Южных морей ценят больше всего на свете. Они же в ответ прислали мне довольно большое количество рыбы и сладкого батата, и это явно свидетельствовало о том, что местным жителям знаком принцип обмена товара на товар или, по крайней мере, о том, что они умеют быть благодарными.

На дне туземных пирог мы заметили только круглые тыквы и нечто, отдаленно напоминавшее рыболовные сети, но один из островитян вдруг предложил нам купить что-то, похожее на ткань. Этой тканью были обернуты его бедра, так же, как у жителей островов Общества.

Кожа у островитян была темно-коричневого цвета, роста они все были среднего, но казались очень крепкими и сильными. Кожа у всех туземцев была почти одинакового оттенка, но вот в чертах лиц наблюдалось большое разнообразие, причем некоторые лица явно походили на европейские. Волосы у большинства были коротко подстрижены, у некоторых они ниспадали на плечи, а у очень небольшого числа они были зачесаны наверх и образовывали пучок на макушке. От природы волосы у них были черные, как у обитателей островов Дружбы, и были выкрашены соком каких-то растений, что придавало им коричневатый и даже рыжеватый оттенок. Мужчины в основном носили бороду. На телах у них не было никаких украшений в виде красочных полос или татуировки, и мы не заметили, чтобы у них были проколоты уши. Но у некоторых мы видели какие-то черные точки на руках и около паха. Куски ткани, служившие им набедренными повязками, выделялись на общем коричневом фоне яркими красными, черными и белыми пятнами и имели довольно интересный рисунок.