Уильям Уиллис - На плоту через океан

По ударам волн о бревна я узнаю о перемене ветра. Совсем по-иному начинаешь чувствовать под собою плот: его покачивание и скольжение приобретают другой ритм. Нагибаясь, я вглядываюсь в компас: курс почти вест-норд-вест. Ветер заметно принял южное направление; так бывает перед рассветом. Я получше закутываюсь в куртку. Волны яростно бьются о плот. Моя грациозная черная кошка Микки открывает глаза, встает, потягивается, пристально смотрит на меня и снова свертывается клубком на моем старом сером свитере.

Этот свитер связала моя жена, Тедди, в 1950 году, и я впервые надел его зимой, плывя на грузовом судне в Европу. Что поделывает сейчас Тедди? Должно быть, ждет, как нередко ждала раньше. Она верит в меня. Мои мысли обратились ко времени, когда мне впервые пришла идея построить плот и переплыть на нем Тихий океан…

Тедди болела тогда, а я плавал матросом на пароходе-угольщике «Чарлстон», принадлежавшем бостонской компании «Мистик Стимшип Лайн» и совершавшем регулярные рейсы между Норфолком и Нью-Йорком. Был 1951 год.

Мы бросили якорь невдалеке от Бруклина [10] Бруклин — один из районов Нью-Йорка. , и, когда угольщик развернулся по течению, стоявший рядом со мной на баке [11] Бак — передняя повышенная часть верхней палубы судна. помощник капитана сказал:

— Бил, мы простоим здесь часов шесть, пока сможем двинуться вверх по реке. За это время ты успеешь съездить в больницу и вернуться назад. Надеюсь, что твоя жена поправляется. Валяй и не беспокойся о судне.

Я нырнул в кубрик, наспех вымылся под душем и переоделся, а в это время другой матрос, сменивший меня на вахте, свистком вызвал с пристани шлюпку. Не успела шлюпка пришвартоваться, как я выскочил на пристань. Из автобуса я пересел в метро и наконец на такси добрался до больницы.

— Миссис Виллис все еще числится в списках тяжелобольных, но вы можете подняться к ней, — сказала мне в приемной сестра, вручая специальный пропуск, так как время посещения больных уже давно прошло.

Не дожидаясь лифта, я помчался по лестнице на пятый этаж, в палату, где находилась моя жена. Бледная и спокойная, она лежала на узкой, высокой кровати. До этого она провела шесть дней в кислородной палатке.

Мне хотелось сразу же поделиться с нею мыслью о плоте, который я собирался построить, чтобы одному, без посторонней помощи, переплыть Тихий океан, но, увидев, как она слаба, я решил не говорить ей сейчас об этом. Следовало подождать.

Мы побеседовали некоторое время, а затем я отправился на судно, чтобы провести его к стоянке в Ньютаун, где мы разгружались.

Плавая на этом угольщике из Норфолка в Нью-Йорк, я и принял решение построить плот. Однажды вечером на баке зашел разговор о спасательных шлюпках, о плотах, об аварийных пайках и о том, какие трудности приходится преодолевать человеку, плавающему по воле волн на утлой шлюпке в океане. Мы беседовали и о будущей войне, когда суда будут топить новым сверхмощным оружием, и, наконец, о командах пущенных ко дну кораблей или, вернее, об остатках команд, плывущих в океане по воле волн. Некоторым старожилам «Чарлстона» пришлось немало испытать на своем веку; в их числе был один, которого мы считали помешанным на плотах. Так говорили моряки про человека, получившего психическое расстройство в результате кораблекрушения и снятого с плота в океане.

Вот так все и началось. Однако мысль о плоте зародилась еще раньше, в дни моего раннего детства, когда четырехлетним малышом я вздумал на берегу небольшого грязного пруда соорудить из досок что-то вроде плота. Кое-как мне удалось это сделать, ведь ребятишки вообще изобретательны. Взобравшись на плот, я с гордостью, хотя и не без страха, отчалил от берега. Какой восторг — плыть на плоту! Всего несколько футов от берега, но все-таки на плоту! Затем мое сооружение развалилось, я стал отчаянно барахтаться, чтобы не утонуть, наглотался воды, и мне крепко досталось дома. Но несколько дней спустя я снова пустился в плавание. Прошло много лет, а мечта постоянно жила в моей душе.

Я ни за что не стал бы плавать на корабле во время болезни жены, но она настояла на этом, когда я привез ее из Миами [?!] [12] Здесь и далее необычные слова, которые можно принять за ошибки или опечатки, помечены [?!]. (Прим. выполнившего OCR.) , где мы жили некоторое время, в Нью-Йорк, чтобы сделать операцию щитовидной железы.

— Пропадешь в городе, Бил, — сказала она. — Слоняешься по улицам и не знаешь, куда себя девать. Я знаю, что ты не выдержишь, если тебе придется каждый день приходить в больницу и смотреть на меня. Не беспокойся обо мне — здесь живут мои родственники, они будут меня навещать… И вообще, операция не из серьезных.

Она больше беспокоилась обо мне, чем о себе самой.

— Ты такой растерянный, — продолжала она. — Найди себе место на судне, это отвлечет тебя от мрачных мыслей. Ты слишком много занимался литературой, и тебе нужна физическая тренировка.

Я нанялся на корабль.

На «Чарлстоне» имелся радиотелефон, по которому меня можно было вызвать в любое время.

Сначала Тедди чувствовала себя хорошо, но, простудившись, серьезно заболела. И в это свое посещение я ей ничего не сказал.

Когда же я вернулся из следующего рейса, она уже почти поправилась, и мне показалось, что пришло время рассказать ей о возникшей у меня идее.

— Знаешь, Тедди, — начал я, — недавно, во время плавания, мне пришла в голову одна мысль. Она не раз приходила мне на ум еще с детства… Эта мысль овладела мной полностью. Короче, я собираюсь построить плот и переплыть на нем Тихий океан…

— Плот? О чем ты говоришь?

— Да, я построю плот и один переплыву на нем Тихий океан. Мне хочется знать, какие лишения я в силах перенести, то есть смогу ли я жить на голодном пайке, работая круглые сутки, день за днем, без сна, в любую погоду и среди океана.

— И что только не придет тебе в голову!..

— Тедди, ты знаешь, я всю жизнь подвергал себя самым тяжелым испытаниям, какие только может перенести человек. Я закалился и готов к такому путешествию. Ты вела такой же образ жизни и прекрасно понимаешь, что только потому так быстро и поправилась после операции.

Тедди молча, с удивлением посмотрела на меня и покачала головой.

— Бил… — сказала она.

— Да, Тедди, я хочу подвергнуть себя испытанию, большому испытанию, я хочу испытать все, что встретится мне на пути через океан! — Я пытливо смотрел на нее. — Ты понимаешь меня, правда?

— Понимаю… да, понимаю! Ты захвачен очередной идеей. Еще бы мне не понять! Позабудь об этом, Бил! На плоту через Тихий океан? Позабудь об этом! Один-одинешенек!.. Прошу тебя, больше не говори мне об этом. Ты никуда не поплывешь на плоту, ни один, ни со мной!