Лоуренс Грин - Последние тайны старой Африки

Своих барабанщиков ашанти называют небесными барабанщиками. По-видимому, они самые искусные во всей Африке. Барабанщики занимают высокое положение при дворе вождя ашанти, они обязаны следить, чтобы хижины жен вождя были в полном порядке. На землях ашанти женщины не имеют права прикасаться к барабану, а барабанщик не смеет переносить свой барабан с места на место. Считается, что при этом он может сойти с ума. Некоторые слова нельзя выстукивать на барабане, они — табу. Нельзя, например, упоминать слов «кровь» и «череп». В давние времена барабанщику, если он допускал серьезную ошибку, передавая послание вождя, могли отрубить руки. Теперь такого обычая нет, и только в самых отдаленных уголках барабанщик и до сих пор может за небрежность лишиться уха.

Некоторые племена обожествляют барабан и приносят ему в жертву пальмовое вино и дичь. Когда барабанщик умирает, его душа переселяется в барабан. В Западной Африке любовь к барабану зародилась очень давно, почти одновременно с появлением там человека. В начале семнадцатого века английский путешественник Джоб-сон писал: «Африканцы ни на один день не оставляют в покое свои барабаны. У них вошло в обычай собираться каждый вечер в определенном месте, после того как они набьют свои животы. Они разводят костры и без конца бьют в барабаны, кричат, поют и шумят. Это длится обычно до рассвета».

Очень внушительный барабанный бой слышала Западная Африка в те времена, когда султан Сокото строил в своих нигерийских владениях новую дорогу, для того чтобы губернатор сэр Фредерик Лугард мог навестить его. Султан выставил на строительство десять тысяч человек, и в каждой партии был свой барабанщик. Однажды у высохшего русла реки собрались все рабочие, чтобы засыпать русло землей. И все пятьсот барабанщиков тоже оказались вместе. По сигналу одного африканца они начали отбивать очень четкую дробь, и вся армия строителей закончила свою работу в рекордный срок.

Европейцы стараются приспособить барабаны к собственным нуждам. Миссионеры созывают барабанами свою паству. Типичный случай рассказал мне один католический священник, который начал разбивать участок для фермы и хотел вызвать жителей дальних деревень, чтобы они выжгли траву на берегу реки. Все явились в назначенное время и взяли с собой именно то, что было нужно: большие пальмовые ветки, которыми они гасили пламя, когда необходимый участок был расчищен.

Один молодой канадец, который за пять месяцев пересек на машине Африку от Каира до Кейптауна (это было в период между двумя мировыми войнами), рассказал мне еще об одном остроумном применении барабанов. Проезжая по Бельгийскому Конго, он встретил на своем пути участок протяженностью в десять миль, где строилась новая дорога. На этом участке могла проехать только одна машина, и рабочие-африканцы поставили вдоль трассы барабанщиков, которые регулировали движение.

Торговцы используют барабаны для связи с отдаленными торговыми пунктами. Одному торговцу, моему знакомому, удалось сообщить своему коллеге, что того срочно вызывают телеграммой в Лондон и он должен — отплыть с первым же кораблем. Сообщение, конечно, пришлось перефразировать. Океанский пароход на языке барабанов звучал как «большая, очень большая лодка», а Лондон — как «большая деревня белого человека за большой водой».

У автомобилистов, проникающих в глухие районы Африки, тоже есть основания быть признательными барабанщикам. Несколько лет назад два брата француза основали транспортную контору в районе Стэнливиля. Как-то у одного из них в ста милях от города лопнула шина, и он не смог ее починить. На следующий день приехал его брат с «новыми колесами», как говорилось в сообщении барабанщиков.

Я знаю и более серьезный случай, когда «телеграф буша» сумел передать очень сложное сообщение. Два охотника на слонов поссорились с одним вождем. Вождь был с ними груб, и они беспокоились за судьбу своих ружей и слоновой кости, оставленных в лагере на берегу реки. Барабаны донесли эти вести до африканцев, дружески настроенных к охотникам, и те успели спрятать их вещи.

С помощью барабанов нельзя передавать незнакомые африканцам понятия и имена. Нельзя попросить барабанщика вызвать, скажем, господина Симпсона, если у него нет местного прозвища. Возможно, барабанщик и преодолеет эту трудность, выстукав «Шимишоно» — так африканцы произносят фамилию Симпсон. Задача барабанщика намного облегчается, если Симпсон носит очки или прихрамывает. Можете быть уверены, о таком человеке знают все жители на сто миль в округе.

Капитаны судов на реке Конго ежедневно прибегают к помощи барабанов. Пароходы жгут там дровяное топливо, и барабаны заранее посылают сообщения на заправочные станции о том, когда придет пароход и сколько дров ему понадобится. Первое мое знакомство с барабанами состоялось во время моего путешествия по верхнему Конго и напоминало театральное представление. К концу дня мы остановились у торговой фактории. Над палубой стелился серый едкий дым от дюжины костров, пока наши пассажиры-африканцы варили на берегу свою сушеную рыбу.

— Здесь мы и заночуем, — спокойно объявил капитан-бельгиец, когда мы сидели под двойным тентом, попивая ледяное пиво.

Вскоре жаркий вечерний ветерок донес к нам по золотистой глади воды едва слышные звуки «тэп-бум-тэп».

— Говорящие барабаны, — лениво произнес капитан.

Минуту спустя перед нами вырос черный матрос и быстро сказал капитану что-то по-французски. Вялость капитана как рукой сняло.

— Барабаны разговаривали с нами, — сказал, обращаясь ко мне, капитан. — Нужно плыть дальше. Там человек с женой и ребенком. Все трое больны и спешат в больницу в Альбертвиль. Молите бога, чтобы в темноте мы не наскочили на мель. Нам придется проплыть двадцать миль.

Гудок сирены, и вот мы уже плывем зигзагами вниз по течению, отбрасывая ил гребным колесом. Несколько часов спустя мы уже подплывали к берегу, где в темноте вырисовывалось здание миссии. К нам на борт поднялся бородатый католический пастор в белом облачении.

— Хорошо, что вы приехали, — воскликнул он. — Управляющий рудником и его семья уже вышли. Скоро они будут здесь.

Из темноты пальмового леса показалась цепочка людей, на них упал свет палубных огней нашего парохода. Впереди неверным шагом шел высокий мужчина в изодранной одежде цвета хаки. Его белое лицо было воспалено. За ним величаво следовал неутомимый оруженосец. Следом появилась манила — носилки с брезентовым пологом. Полог был откинут, и мне удалось разглядеть изможденную женщину и хрупкую маленькую девочку. (И зачем, подумал я, мужчины берут свои семьи в эту суровую страну?) Процессию замыкали носильщики, которые несли на голове металлические ящики, лагерное снаряжение, тюки с провизией, корзину с детскими игрушками. У парохода некоторые из них в изнеможении опустились на землю. Это была действительно борьба за жизнь, как об этом правильно сказали барабаны, борьба, исход которой решала выносливость этих преданных носильщиков, безжалостное солнце и тропические дебри.