Майн Рид - Эсперанса

Другой раз охотники натолкнулись на пятнистого хищника пампасов — ягуара и уложили его метким выстрелом.

Наконец, до наступления половодья, когда река должна была стать непреодолимой преградой, решено было отправиться еще в одну поездку, чтобы привезти высоких, похожих на бамбук растений, которые охотники заметили в одном месте. По их мнению, эти растения прекрасно могли идти на стены зданий. Заодно предполагалось захватить и побольше соли.

Ранним морозным утром охотники выехали, вскоре они нарезали целые охапки растений, наложили на них глыб соли и только было запрягли в эту махину Нигера и мула, чтобы отправиться домой, как Джек, залезший на дерево за голубиным гнездом, кубарем скатился с него и бледный, запыхавшийся сообщил, что увидел людей.

— Эти люди могут быть только индейцами, — заметил Люис. — Однако прежде, чем предпринять что-либо, нужно определить численность врагов. Пожалуйста, Альмагро, взгляните-ка вы!

Тот с готовностью полез на дерево, но тут же вернулся с выражением крайнего изумления на лице.

— Представьте себе: это — не индейцы! Я заметил у них повозки, запряженные лошадьми!

— Кто бы это был? — с недоумением спрашивали друг друга охотники. Между тем через несколько минут уже можно было различить, что ехали две длинных крытых повозки; одну везла лошадь, другую — мул. Животных вели под уздцы двое мужчин.

Наши друзья сели на лошадей и рысью подъехали к незнакомцам.

— О, слава тебе, Господи, — воскликнул по-английски один незнакомец, бледный, исхудалый человек. — Если вы — христиане, то не дадите нам погибнуть!

— Мы сделаем все, что в наших силах, — с участием ответил Люис. — Но кто вы и откуда?

Тут подошел и другой незнакомец, статный, красивый мужчина.

— Мы родственники. Меня зовут Вильям Дуглас, а это мой свояк Генри Керризерс. В повозках наши жены, одна — с младенцем, а сзади идет слуга, Джон Армстронг. Вот и вся наша компания. Мы выехали из Буэнос-Айреса в Чили месяца три назад, чтобы перейти Анды до снегов. В Чили же мы думали разрабатывать рудники. Но по дороге нас ограбили проводники; мы заблудились в этих бесконечных пампасах и теперь почти умираем от голода. Еще один день — и наши животные пали бы от истощения, а нам грозила бы верная смерть. Но Господь сжалился над нами, послав вас!

— Ну, видите, Генри, — вмешалась в разговор маленькая миловидная женщина, вылезая из повозки. — Я говорила, что не нужно отчаиваться! Идите-ка теперь к жене да уговорите ее перестать хныкать; да, кстати, и животным нашим нужно дать отдохнуть, а тем временем я переговорю с этими добрыми господами!

Распорядившись таким образом, госпожа Дуглас представилась охотникам и сказала:

— Сейчас вы увидите мою сестру, будьте снисходительны к ней. Бедная Элиза, и без того нервная и болезненная, сейчас просто с ума сходит от невзгод.

Люис прервал словоохотливую женщину и предложил свои услуги в качестве врача. Керризерс от души поблагодарил и повел его к повозке.

Внутри повозка была довольно мило убрана, на тюфяке в углу лежала молодая и хорошенькая женщина, возле которой стояла колыбелька, а в ней спало крошечное дитя. После первых разговоров Люис спросил, как путешественники дошли до столь печального положения.

Мистер Керризерс рассказал историю их странствований.

«Ровно три месяца тому назад мы, — начал он, — выехали из Буэнос-Айреса на двух повозках и шести фурах с четырьмя проводниками. Кроме того с нами отправилось на лошадях и мулах двенадцать рудокопов, приехавших из Англии.

Мы продвигались медленно, так как здоровье жены не позволяло делать больших переходов. А недели через три вынуждены были и совсем остановиться в убогой хижине гаучо; тут родилась девочка — наша дочь. Пока не поправится мать, нечего было и думать о продолжении путешествия. Между тем она поправлялась медленно, а припасов в этом диком месте было все труднее доставать на такую большую компанию. И вот мы решили отправить рудокопов вперед с тремя фурами и двумя проводниками, а с остальными — выехать после, когда позволит состояние жены. Вдруг оставшиеся проводники стали угрюмы и грубы; ворчали о задержке, твердили, что так нам вообще не перебраться до наступления зимы через Анды. Мы с Вильямом стали не на шутку опасаться их и решили на следующей же станции взять новых проводников. Вероятно, негодяи догадались о нашем намерении и стали вести нас в обход жилых мест. Нам приходилось уже останавливаться на бивуаках, оставляя сторожем только верного пса Уэллеса, в бдительности которого мы не сомневались, хотя он и привязался к одному проводнику, постоянно прикармливавшему собаку, так что та бегала за ним, особенно когда проводники отправлялись на охоту. Как-то оба проводника пошли охотиться и притащили молодую корову. Но Уэллеса почему-то не было с ними; они объяснили, что собака отстала от них. Нам было очень жаль своего пса.

Мы побранили проводников и категорически заявили, что если на следующий же день они не приведут нас в обитаемую местность, мы прогоним их. Они обещали выполнить наше требование. Поверив этому обещанию, мы заснули раньше обычного. И вдруг меня разбудил крик Джона, спавшего вместе с нами в одной повозке; он вышел, чтобы поднять проводников, спавших в третьей повозке с погонщиками. На крик Джона мы с Вильямом кинулись к повозке и, заглянув в нее, с ужасом увидели там трупы зарезанных погонщиков. Злодеи, убив погонщиков, забрали у нас все ценное, между прочим, и сундук с деньгами, затем сели на наших лучших лошадей и удрали, оставив нам пару измученных лошадей и пару плохих мулов.

Ошеломленные обрушившимся на нас несчастьем, мы не знали, что делать. К счастью, за нас распорядилась энергичная миссис Дуглас. Мы выбрали из поклажи самое необходимое, остальное оставили на месте, заколотив в одной повозке и прибив к ней объявление, что все, находящееся тут, принадлежит таким-то, и, если будет доставлено в Сантьяго, за него будет выдано вознаграждение. После этого, похоронив невинно убитых погонщиков и помолившись за их души, мы отправились в путь, но без проводников, без компаса, и долго блуждали наугад… Страшно подумать, что было бы с нами, не натолкнись мы на вас!»

— Поверьте, мы с радостью предложим вам пищу и кров, а вашим дамам женское общество; только не взыщите на незатейливость стола и помещения! — ответил Люис.

— Как я рада опять оказаться в порядочном обществе! — с живостью проговорила госпожа Керризерс. — Мне так хочется общества молодежи, балов.

— Ну, извините, сударыня, — засмеялся Люис. — Этого-то мы не сможем предложить!

На лице госпожи Керризерс мелькнула тень неудовольствия. Но делать было нечего, — и она покорно опять улеглась в своей повозке, в которую припрягли Нигера; мула же Альмагро запрягли в другую повозку, — и все общество, оставив охапки бамбуковидного растения и забрав только соль, бодро тронулось в путь.