Тур Хейердал - Фату-Хива. Возврат к природе

Ночью уединенный пляж с белым коралловым песком казался еще более пустынным, чем днем. Поистине уединенный уголок: впереди — открытый океан, позади — скалистая круча. Только птицы да холоднокровные обитатели рифа чувствовали себя здесь дома. Даже в ту пору, когда остров кишел людьми, вряд ли кто-нибудь постоянно жил на узкой полоске травы между галькой и отвесными скалами, на которую без конца сыпались сверху камни. Мы не нашли ничего похожего на паэпаэ, только две высокие кокосовые пальмы да несколько маленьких деревьев, среди которых зеленел букет стеблей с большими перистыми листьями, обнимавшими гроздь тяжелых плодов папайи с дыню величиной.

Тахаоа воспринимался как некий совершенно обособленный мир. Особенно глухо и тихо было здесь ночью. Даже птицы спали. Мы остановились, глядя на отражающий звездное небо океан, и безмолвно приветствовали наш новый приют: принимай жильцов… Все наше имущество было завернуто в два пледа. Палатка, которую негде было ставить из-за камнепада, мачете, две корзинки с плодами и жареными клубнямидар наших друзей в Омоа. Наконец-то мы избавились от дурацкого табака и сладостей, источников стольких неприятностей. Сами мы не курили, а сладости привели в восторг беззубого Тиоти. Я не взял даже банок и пробирок для зоологических образцов. Тут лишь бы выжить, какая там наука.

Только мелкие волны, ласкавшие плоский риф, отозвались на наше приветствие. Покрытый тонким слоем воды коралловый барьер преграждал путь яростному прибою, предоставляя ему бесноваться вдоль внешней кромки рифа. Но мы проникли в Тахаоа с черного хода, где не было никаких стражей. И соскочив на белый песок, стали присматривать себе место для ночлега.

Когда мы в первый раз приходили сюда с Тиоти и его вахиной, я приметил маленькую пещерку, где можно было не бояться падающих сверху камней. К ней мы и направились теперь со своими узлами. Палатка тут не годилась, только пещера. Потолок из затвердевшей черной лавы, прочные стены — никакой жучок не просверлит, никакая свинья не раскачает.

Пол пещеры был выстлан гладкой, как яйцо, крупной и мелкой галькой. Из камней побольше я соорудил у входа барьер, мелкую гальку убрал, расчищая ложе для сна. Под камнями был белый песок. Продолжая укреплять барьер снаружи, со стороны моря, я сдвинул большущий валун и увидел здоровенную злющую мурену, похожую на толстую черно-зеленую змею. Она извивалась туда-сюда, наконец решилась и проскользнула у меня между ногам в заводь на рифе.

Я не подозревал, что эти твари могут передвигаться по суше. Правда, в прилив море подходило к самой пещере, и песок под большими камнями был совсем влажный. Но ведь мурена не хуже какого-нибудь удава доползла до воды по сухой гальке.

Мы боялись этих змееподобных чудовищ больше, чем акул. Выходя на рыбную ловлю с островитянами, мы видели, как они подтягивают акулу к самому борту и бьют тяжелой дубинкой по голове. Если же на крючок попадалась мурена с острыми тонкими зубами и сатанинскими глазами, рыбаки, возбужденно крича, кололи ее длинными острогами и только потом извлекали на поверхность. Мало того, что зубы мурены ядовиты, — наши друзья уверяли, что крупные экземпляры могут перекусить руку человека. Здешние мурены достигали невероятной толщины; около Уиа я однажды глядел в змеиные глазки высунувшегося из подводной норы чудовища толщиной с мое бедро. Многие островитяне утверждали, будто видели мурен, равных в обхвате стволу кокосовой пальмы. Даже если сделать поправку на преувеличения, факт остается фактом: существуют огромные экземпляры, которых вполне можно принять за морского змея, не будь они такими короткими.

После этой встречи я стал действовать поосторожнее. Под любым камнем могла оказаться еще мурена, лучше поберечь пальцы рук и ног.

В тусклом свете звездного неба мы оборудовали свое новое жилье. Лив застелила пол травой, сколько нашлось; мы закутались в пледы и уснули.

День был уже в разгаре, когда яркий отблеск солнца на рифе разбудил нас. Я сел, сонно озираясь вокруг. Камни, вода… Рядом, подперев рукой подбородок, лежала Лив и глядела в море. На лице ее ничего не было написано. О чем она задумалась? Сколько испытаний выпало на ее долю, и ни разу не пожаловалась. Ни разу не упрекнула меня; дескать, ну и придумал, кому это надо, и так далее. Ни разу не просилась домой. Фату-Хива стал ее домом. Где бы мы ни устроили лагерь, она приноравливалась к обстановке.

Сам я уже не знал, что и думать. Мы побеждены, но не совсем Мы бежали, но все еще свободны, как парящие над рифом фрегаты. Мы прибыли сюда, чтобы жить на природе. И более, чем когда-либо, восхищаемся природой. Но все-таки эксперимент развивался не совсем так, как мы себе представляли. Мы пробовали жить в гуще леса, в горах, под пальмами на берегу. Некоторое время все шло хорошо, потом непременно возникали препятствия. Теперь вот испытаем жизнь пещерных людей… Зажатые между черным обрывом и облизывающим камни океаном. По скале струится пресная вода, в соленых заводях на рифе можно добыть достаточно пищи. Но ведь не об этом же мы мечтали, когда укладывали чемоданы, собираясь в далекий путь, собираясь возвратиться к природе.

Я выбрался из пещеры на солнце. До чего огромен океан. До чего узка полоска суши, которой мы располагаем. Я поглядел вверх — хоть бы козы и олуши поосторожнее ступали по скале, не бомбили нас камнями.

Нет, тут на всю жизнь нельзя оставаться. Семья есть семья, у Лив может появиться ребенок, против природы не пойдешь. И ведь она не лишена материнского инстинкта, вон как нянчила Сирену…

Молча мы продолжали свое устройство на новом месте. Будущее, каким оно нам рисовалось на берегу залива Тахаоа, не располагало к красноречию. Да и устройство не ахти какое сложное. Отгородить место для очага да сложить под обрывом побольше плавника в запас, чтобы костер не потухал совсем. Кровать, стол, лавка — все это здесь не нужно. Их заменили камни и песок. У нас были с собой миски из скорлупы кокосового ореха, бамбуковые ложки и кружки. Дверь для зашиты от комаров и диких свиней не нужна — тут нет ни тех, ни других. От дождя с моря можно завеситься палаткой, Я попробовал взобраться на кокосовую пальму. Куда там, слишком высокая. Подождем, когда появится Тиоти, а пока будем собирать орехи, которые сами упадут. При моих способностях к лазанью недолго и шею сломать, а таоа здесь нет.

Лив уже ходила по заводям, собирая в подол пареу съедобных моллюсков. Я присоединился к ней. Мы согласились, что в жизни не видели более роскошного природного аквариума, чем этот риф. Но вообще-то разговор не клеился. Я попросил ее остерегаться спрутов и мурен, не наступать на морских ежей. Она ответила «ладно». И все.