Альфред Шклярский - Томек в стране фараонов

– Я знаю, что это такое, когда умирает близкий. И внезапно.

– Значит, это известно нам обоим.

В разговор вступил Абер.

– Ваши сердца трепещут, – торжественно произнес он. – Пусть беседа успокоит их трепетание, послужит бальзамом для ваших ран. Мы оставим вас вдвоем.

Они погуляли с Вильмовским вдоль канала, орошавшего поля конопли и льна.

– Раньше коноплю выращивали только как дурманящее средство, – пояснил Абер. – А Мухаммад Али приказал возделывать ее повсеместно, поскольку не хватало парусины для флота. А так как не было и леса для кораблей, он велел сажать акации. Вот они и перемешались здесь с пальмами и оливковыми деревьями. Только в самом Аль-Фаюме посажено тридцать тысяч оливковых деревьев.

Когда они вернулись, Смуга вкладывал в руки Юсуфа уздечку своего верблюда. В Аль-Фаюме они купили для него новую дорогую упряжь и седло. Молодое животное выглядело прекрасно.

– Пусть этот дар говорит тебе о доброте и силе дружбы, – как раз произносил Смуга.

– Старая мудрость гласит, что «верблюд никогда не забывает обид», – усмехнулся Юсуф. – Хорошо, что человек – не верблюд. Сегодня я приобрел верблюда и вновь обрел друга.

Он заставил верблюда опуститься на землю и взобрался на него. Медленно, торжественно объехал двор.

– Отличный молодой дромадер, он будет долгие годы служить моему дому.

Атмосфера стала мягче, все говорили более свободно, шутили. Вспоминали старые времена, обсуждали политику.

– Что поделывают твои сыновья? – спросил Смуга.

Юсуф улыбнулся:

– Поговорка говорит, что у верблюда свои дела, а у погонщиков свои… У сыновей свои дела. Они вместе, но находятся далеко. И выбрали трудную жизнь. Живут в Асуане, водят караваны вверх по Нилу, в Судан и дальше. Сердце отца часто беспокоится.

– Может, Аллах направит наши стопы в те места, – сказал Абер.

– Вы отправляетесь так далеко?

– Может быть да, а может быть и нет… До Луксора – это точно. Мы ищем воров, грабящих гробницы, – объяснил Смуга.

– Трудное дело… Но мудрые люди в Египте говорят, что у кого голова на месте, тот и шапку себе добудет.

– Но феска украшает только твою почтенную голову, – рассмеялся Смуга. – Мы еще мало что знаем, так, кое-что слышали.

– Как говорят мудрецы, прежде чем решиться сделать шаг, проверь есть ли у тебя ноги… Что вам уже известно?

Они рассказали ему все что знали. Юсуф долго молчал, потом начал говорить:

– Аль-Хашими, александрийский купец, порядочный человек. Если он советовал искать в Каире, это ценное указание… Хорошо, что вы ко мне приехали. Сюда тоже доходят кое-какие вести. Тот, кто хочет достичь своей цели, не спешит. Это хорошо организованная банда. Попробуйте поискать в деревнях вокруг Фив и среди тамошних торговцев. Но это все начало, руки этой банды, а где ее ноги? Кто и в какой порт доставляет товар? Если не в Александрии, то куда? Может, в Порт-Саид, может в порт поменьше… Что же касается головы, то она обязательно должна быть в Каире…

– А «фараон»? – спросил Абер.

– Ну, это вряд ли кто-то важный, хотя он может многое знать, – ответил Юсуф. И помолчав, добавил:

– По-моему, он посредник.

Все задумались.

– Меня удивляет, – снова начал Юсуф, – что Ахмед аль-Саид, очень близкий хедиву человек, ничего не знает. Я бы ему не доверял.

– Почему? – деловито спросил Смуга.

– Может это просто предчувствие. Только о нем говорят, что из корысти он готов осла в хвост поцеловать.

Последние слова Юсуфа их очень обеспокоили, и они решили как можно быстрее возвращаться в Аль-Фаюм. Смуга старался подробнее вспомнить разговор с чиновником хедива. Не скрыл ли чего-нибудь от него Ахмад? Чем они себя перед ним выдали? От ответа на этот вопрос зависело многое. Томек и Салли могли подвергнуться опасности.

Ветер, будто исчерпав свою силу во время ночного вихря, дул все слабее и наконец совсем стих. Паруса грустно поникли, судно почти остановилось. Только теперь стало понятно, для чего нужна такая большая команда. Все, за исключением капитана и месмателя, то есть, рулевого, взялись за весла, чтобы вести судно против течения. В одном месте западный берег реки представлял собой живописный пляж. Увидев его, гребцы оставили весла и, ухватившись за толстый канат, поспешно сошли с парусника. С помощью этого каната они потащили судно вдоль берега, подчиняясь ритму не то крика, не то пения, а рулевой высматривал, нет ли впереди мелей.

Вместе с командой на берег сошли и Томаш с Новицким. Новицкий помогал, Томек же оглядывался в поисках птиц, чтобы было что подстрелить к ужину. Буксировка шла так быстро, что он еле поспевал за силачами из судовой команды. Вскоре рулевой увидел впереди мелководье. Бурлаки споро поднялись на борт и попробовали обогнуть мелкое место, отталкиваясь длинными жердями. Когда это не помогло, все попрыгали в воду и начали тащить, толкать упрямый парусник. Разумеется, Новицкий активно во всем этом участвовал, никакая сила не могла удержать моряка от схватки с водной стихией. Салли и Патрик, не принимавшие участия в работе, не сводили глаз с берега, что само по себе оказалось очень интересным занятием, поскольку на мель они сели напротив густой пальмовой рощи. У берега реки и подальше, в глубине, в болотистом озерце бродили стройные журавли, с характерной, расширяющейся в задней части головы красной полоской и с напоминающим корону хохолком жестких перьев. Огромные белые пеликаны [86] Семейство пеликанов насчитывает 6—8 видов. Достигают длины 125—185 см. Неплохо летают, великолепно плавают и ныряют. Питаются рыбой и ракообразными. с необычайно длинными прямыми клювами то и дело ныряли и появлялись вновь с выловленной рыбой. Они ловко забрасывали ее себе в большой кожаный мешок под челюстью.

– Дядя, смотри, гуси! – крикнул Патрик, желая обратить внимание Томека на птиц.

– Действительно, большие гуси, – смеясь, согласилась Салли.

– Скорее уже лебеди, – подсказал Томек. – Только покрупнее, и эти клювы…

– Сравнивая этих птиц с лебедями, которые питаются растительной пищей, мы их унижаем, – заметила Салли. – Они хищники.

– Ты преувеличиваешь, Салли, – улыбнулся Томек. – Если они питаются рыбой, это еще не значит, что их можно отнести к хищникам. Соколы, орлы, кондоры, ястребы, перепелятники, даже пустельги на тебя бы обиделись.

– Здесь рай для птицеловов, – негромко заметила Салли.

– И для любителей птиц, и для охотников, к сожалению.

– Томек! Патрик! Смотрите! Ибисы, – взволнованно перебила его Салли.

– Где?

– Вон там! – показала она.