Альфред Шклярский - Томек в Гран-Чако

– Сдается мне, Янек, этот коротышка Тасулинчи со своими дикарями далеко не уплыл. Наверно, буря загнала их на берег. Не слишком ли рано мы выплываем вслед за ними?

– Сам о том же думаю, – откликнулся Смуга. – Смерть идет за нами по пятам.

– Плыть по середине реки было бы быстрей, но тогда эти с Тасулинчи нас тут же заметят. Спокойнее, но медленнее будет плыть недалеко от берега, там, если надо, можно быстро пристать. Что думаешь, Ян?

– Погоня для нас опаснее, – ответил Смуга. – Лодки у кампов большие, гребцов много. Могут нас догнать. А Тасулинчи может пристать только где-нибудь на песчаной отмели, берега-то неприступны, мы такую отмель увидим издалека. Пока поплывем посередине, а потом прижмемся ближе к берегу.

Новицкий срезал несколько гибких лиан, они перевязались ими, чтобы не выпали коробки с патронами, спрятанные под рубашками. Разместил мешки и покуну на дне лодки, столкнул на воду и вскочил на корму.

Подхваченная стремительным течением лодка глубоко погрузилась в воду, заколебалась, как раненый конь, попробовала развернуться кормой вперед, но опытный моряк умелыми движениями весла укротил ее строптивость, принудил к послушанию. Поплыли по течению посередине реки. Смуга и рулевой Новицкий оказались слаженной парой гребцов. Новицкий высматривал и умело огибал опасные водовороты или островки растущих из воды кусюн, а когда не раз столкновение уже казалось неминуемым, Смуга быстро откладывал весло, чтобы жердью оттолкнуться на безопасное расстояние.

Как и всегда ранним утром или ближе к вечеру на реке появились снежно-белые цапли, розовые фламинго, разноцветные крикливые попугаи и дикие утки. Временами над ними начинал зловеще кружить ястреб, тогда птиц охватывала паника – одни сбивались в клубок, поднимая пронзительный крик, другие, что есть мочи, спасались в глубине леса. Тропический лес был царством тысяч различных птиц/начиная с громадных, вроде гарпии [21] Гарпия – хищная птица, в этом роду существует единственный вид. Длиной гарпии бывают около 1 м, весом до 8 кг. У нее короткие, очень сильные крылья, оперение бело-черное, на голове хохолок. Обитает во всех больших лесах Южной и Центральной Америки, в горах – только в долинах с более теплым климатом. Гнездится на верхних этажах джунглей, практически их не покидая, крайне редко охотится на открытых просторах саванны. Весьма ловко летает к лесной чаще, достигая скорости до 80 км в час. Питается обезьянами, ленивцами, агути, иногда опоссумами, дикобразами и птицами. Индейцы очень ценят перья гарпии. Взрослых птиц они убивают, а птенцов забирают из гнезд и выращивают в неволе. Когда молодые птицы оперятся, дважды в году индейцы вырывают у них перья из хвоста и крыльев на украшения. Из мяса, жира и внутренностей делают лекарства. , и кончая крохотными колибри, бывающими размерами не больше пчелы. И каждый вид имел свой, неповторимый голос. Одни чаровали пением, другие издавали странные, скрежещущие звуки.

Южную Америку назвали «птичьим материком», но тропический лес вовсе не был райской идиллией [22] Птичья фауна южноамериканского материка очень отличается от фауны других материков. На территории, простирающейся от Огненной Земли до центральной Мексики, живут две пятых всех видов птиц, населяющих Землю, т.е. 89 из 155 семей и 3500 из 8600 видов. Более 25 семей птиц водятся только в этом регионе. .

Под роскошным зеленым пологом шла неустанная борьба за выживание. Деревья, кусты, молодая поросль жадно тянулись к животворящему солнцу и по праву сильного душили растения послабее. Точно также и в мире животных шла битва за существование. Хищные звери устраивали кровавые пиршества, смерть представителей одних видов означала жизнь для других. Вот и утренний ветерок доносил из чащи какие-то глубокие вздохи, жуткое урчание, грохот, хохот, свист и гавканье, а временами раздавался раздирающий душу крик умирающего зверя. Такова была утренняя песня первобытных джунглей.

Новицкий со Смугой напряженно прислушивались к таинственным отголоскам, всматривались в берега реки, время от времени оглядывались назад. А по обоим берегам по-прежнему тянулись стены зелени. Казалось, тропический лес вырастает прямо из реки. Только изредка в прибрежных кущах чернело отверстие низкого, угрюмого туннеля, вытоптанного животными, идущими на водопой.

После бессонной ночи и изнурительного побега друзей охватывала все большая усталость. Солнце начинало пригревать. Путешествие на небольшой лодке по вздувшейся реке, полной страшных опасностей, не давало даже минуты отдыха. Они были измучены, голодны. Любивший хорошо и много поесть Новицкий жевал листья коки, в них содержалось немного кальция. Восточная часть перуанских лесов была родиной коки, известной даже в Европе. Новицкий, когда выходил за пределы селения кампов, часто собирал овальные листочки, сушил их, резал и складывал на случай побега. И сейчас, поглядывая на мешочек, лежащий рядом с ним на дне лодки, призывал друга:

– Ян, жуй коку, вот как я! Правда, у меня во рту уже все омертвело и язык еле двигается, но индейцы таким вот образом обманывают кокой желудок и легче переносят всякие тяготы. Если уж дикари убедились в достоинствах коки, так что же нам отказываться?

– От этих дикарей многому можно научиться, особенно что касается жизни в тропическом лесу, – возразил Смуга.

– И то правда, каждый умен по-своему, – поддакнул Новицкий. Он выплюнул за борт волокнистый шарик, отдающий ромашкой, в него при пережевывании превратились листья коки. А потом продолжил: – Индеец в джунглях всегда найдет что перекусить, а у нас кишки играют марш.

Время тянулось, зной усиливался. Солнце помалу продвигалось к зениту. В воде, как в зеркале, отражались почти уже прямые лучи. Река просто сверкала в потоках ослепительного света. Джунгли давно уже умолкли, птицы исчезли с берегов.

Смуга прищурился, поглядел на небо:

– Все живое укрылось в чаще. Пора и нам убраться от этого адского зноя.

– Золотые слова! – с радостью откликнулся Новицкий. – Если кампы гонятся за нами, то и им придется переждать в тени. Мы прямо как в печке. Ребята Тасулинчи, небось, дрыхнут себе.

– Поворачивай вправо, – посоветовал Смуга. Лодка вплыла под кроны деревьев, свисающих над берегом реки. Ослепительный блеск воды немного ослаб, и течение здесь не было таким сильным. Правда, плыть от этого легче не стало. Под зеленым пологом не хватало воздуха, одурманивали испарения от гниющих листьев.

Лодка неторопливо плыла вдоль правого берега, в тени. Новицкий и Смуга напряженно вглядывались в нависающую над ними густую зелень, маневрировали в мешанине выступающих из земли корней. Через какое-то время они увидели маленькую бухточку в высоком берегу, подмытое быстрым течением дерево низко свисало над рекой, его крона уже погружалась и воду. Только благодаря мощным корням, цепко ухватившимся за берег, и лианам, подобно канатам оплетшим соседних лесных великанов, дерево еще не полностью погрузилось в воду.