Анатолий Брусникин - Девятный Спас

– Как так?!

Отчего же тогда они её вчера вечером в Сагдееве не застали?

А офицер, с почтением глядя на замечательный Митин мундир, спросил:

– Ты, сударь, не майор Попов? Барышня, уезжая, письмо оставила.

У Дмитрия потемнело в глазах.

– Попову?!

Неужто премудрый Илыпа ошибся, не того жениха выбрал?

– Одному из трёх: господину майору Попову, господину прапорщику Микитенко или мастеру Иванову Илье, – ответил офицер, достав из-за обшлага заклеенный пакет.

– Я Микитенко. Дай!

Письмо, которое Дмитрий прочитал здесь же, у забора, прикрывая листок плечом от ветра, было такое.

«Милые мои братья!

Надеюсь, что вы добыли своё сокровище. Простите, что не попрощалась с вами толком. Боялась, будете удерживать, а другого пути у меня нет.

Нынче Петрушу с дядей повезут по Владимирскому шляху на телеге. За Урал-гору, за реки и озёры, в страну Сибирь. Ну, значит, и мне туда. Со мной двое верных слуг и повозки со всем нужным припасом. Пропасть Петруше я не дам.

Не поминайте лихом вашу Василису, а я буду за вас ежеденно и ежечасно Бога молить. Вы же молитесь Ему за меня, грешную, и за несчастного болярина Петра Зеркалова.

Остаюсь вечно любящая вас Василиса Милославская».

– Что с тобой, сударь? – спросил караульный начальник. – Весь белый стал. Иль злые вести?

Из Никитина словно вся сила вышла. Голова его опустилась, руки обвисли.

Ветер легко вырвал из них листок и завертел-закружил по-над деревянной мостовой.

Тогда Дмитрий встрепенулся, бросился ловить. Бежал так отчаянно, словно и земная, и грядущая его жизнь зависела от того, догонит ли он этот белый лоскут.

Тело (лат.).

Маленький (лат.).

О, мой бедный Иеронимус! (нем.)

Пешком (нем.)

Прошу извинить за дерзость, сударыня (фр.)